Просроченное завтра

Стас выбросил окурок в урну перед входом в театр и придержал дверь для Алены и пары идущих следом старушек. Она протянула билетерше билеты и повернула к гардеробу, хотя с удовольствием осталась бы в плаще. Бугорки на лифе платья предательски выдавали отнюдь не запретное желание, а страх перед игрой по непонятным правилам с опасным противником, ход мыслей которого невозможно предсказать. Как же прост был Михаил Владимирович! А Серега на его фоне вообще чурбан. Макса в расчет можно не брать. И все — мужики в ее окружении закончились. Даже физ-ру в школе вела женщина. Как быть и что делать с таким скудным опытом?

Места оказались во втором ряду. Зал крохотный — можно было спокойно сидеть и на десятом. Или это не комильфо для бизнесмена? Раздражение росло с количеством звонков. На третьем Алена уставилась в занавес, как заклинатель змей. Стас нашел ее руку и не отпустил до самого антракта. Она отказалась пойти в буфет, и они провели все пятнадцать минут сидя. К счастью, Стас не обсуждал ни ножки кордебалета, ни пошловатые шутки. Он даже не улыбался — Марина спасла ее вечер, но явно подпортила братцу настроение.

Со звонком Стас снова взял ее за руку. В темноте этот жест казался слишком интимным, но ей не хотелось так о нем думать. Алена с затаенным страхом ждала, что Стас коснется пальцем ее ладони, а у нее и так уже горели виски. Но его хватка даже ослабла, и две минуты Алена могла спокойно слушать арию, пока не почувствовала плечом тяжесть приглаженной шевелюры — глаза Стаса были закрыты, он спал. Теперь Алена боялась пошевелиться и только краснела от взглядов, которые бросали на нее соседи. Наконец занавес опустился, но и тогда Стас не проснулся. Соседи из вежливости разошлись в разные стороны, а почти весь первый ряд улыбнулся. Алена попыталась погладить его по руке, но Стас, спящий сном младенца, чуть приоткрыв рот, ничего не почувствовал. Дыхание его было глубоким и спокойным. Он получал самое что ни на есть высочайшее удовольствие от спектакля. Только первый звонок сыграл роль будильника.

— Я что, уснул? — встрепенулся Стас, и Алена кивнула. — Прости, это не планировалось. Хоть не храпел?

Алена мотнула головой:

— Я бы тогда тебя разбудила.

— Мне стыдно, но спасибо, что дала поспать. Я чувствую теперь себя человеком, — Он взглянул на часы. — Во сколько мать ложится спать?

Алена сжала губы, но Стас все равно вытащил мобильник.

— Скажи, что завтра к ней приедешь.

Алена не взяла телефон.

— Я не поеду. Это дурь. Через три часа надо ехать обратно. Вечером в электричку не влезть.

— Я тебя отвезу. Звони.

— Что?

Если она даже не произнесла «что» вслух, вопрос горел на вспыхнувшем лице.

— Звони. Сейчас спектакль начнется. И не забудь в этот раз сказать про меня.

Он ткнул телефоном ей в самое ухо, когда соединение уже установилось. Лицо пылало не только от предстоящего разговора, но и под взглядами соседей. Может, Стас и хотел говорить тихо, но со сна или от злости у него это не получилось.

— Мам, это я, — едва слышно выдохнула она в трубку и на просьбу говорить громче, сообщила, что она в театре и звонит с мобильного. Чтобы избежать дальнейших вопросов, она выдала автоматной очередью, что приедет завтра с шефом и заглянет на минуту домой. — Он хочет посмотреть домик Арины Родионовны. Все. Больше не могу говорить.

Третий звонок еще не дали, но говорить она действительно не могла. Тряслось все от губ до кончиков пальцев. Стас спрятал мобильник и уставился в шитый золотом занавес.

— А как же завтрашние дела? — глотая некоторые звуки, спросила Алена.

— А это и есть мои неотложные дела, о которых Саше знать не обязательно. Я с удовольствием посмотрю домик, но моя цель — успокоить твою мать. Мне хватило твоего брата на концерте. Мне не нужны эти косые взгляды. Что сказала тетка в музее? Беречь бабушек. Вот я и хочу успокоить ее по поводу внучки. Или я не прав?

Третий звонок перекрыл возможный ответ Алены, хотя она не знала, что сказать. Только Станислава Витальевича в их деревне не хватало для полного ее счастья. Лидка трепалась про нее и Михаила Владимировича, и только безоглядная вера матери в ее чистоту уберегла Алену от семейного скандала. Но некоторые соседи все равно качали головой при встрече. И вот, после недели в городе, она притащит домой вот это нечто! Благими намерениями выстлана дорога только в одно место… Но разве Стас ее услышит, разве услышит?

Глаза увлажнились, и Алена с трудом удержалась от слез. Слезами горю не поможешь, а тут и горя нет — одни сплетни. Именно от них она и сбежала в город и не вернется в деревню. Никогда. Потому что это тупик.

Они выбрались из зала под гул аплодисментов, схватили плащ и бросились бежать.

— Я выгрыз зубами этот вечер. Ну почему моя сестра такая эгоистка?! — рычал себе под нос Стас. — Тебе не холодно?