Простая речь о мудреных вещах

Это было 13-е июня, день Тильзитского свидания двух императоров, о котором уж, конечно, никто не думал, не гадал, и всего менее эти молодые девушки.

Из записок И.И. Греча

Тереза Ивановна Шне, урожденная Шенгоф… моя прабабушка, умершая в 1802 году, лет 90 от рода… при веселом характере одарена была вторым зрением, не редко предчувствовала и предвидела, что случится.

Однажды умер в Лемберге какой-то генерал; сбираясь на похороны, Тереза стояла перед зеркалом и забавлялась гримасами и кривляньями. Вдруг видит, стоит позади ее бледная высокая фигура, в зеленом халате, и строго грозит ей пальцем. Тереза обернулась – нет никого; ей так почудилось. Но каков был ее испуг, когда она в тот же вечер увидела в гробу эту самую неизвестную ей дотоле фигуру в зеленом халате.

У нее было еще несколько таких похождений, которых я не помню.

Вскоре по выходе в замужество моей матери, скончался отец ее, Яков Филиппович Фрейгольд (17 дек. 1786). Этот печальный случай ознаменован был удивительным вещим сном моей матушки, которая действительно одарена была каким-то шотландским вторым зрением. Она провела целый день у больного отца, читала ему книгу, подавала ему лекарство, радовалась облегчению его страданий, и оставила его поздно вечером. Ночью снится ей, что она видит отца на том же болезненном одре. Подле него стоят: жена, сын и младшая дочь; перед ним на столике три чашки. Он берет одну и велит выпить ее сыну; другую выпивает дочь. Взяв третью чашку, больной оглядывается: «Где же другая дочь моя, где Катенька?» – «Она дома, – возражает жена, – она не очень здорова, и как я думаю беременна. Дай я выпью за нее». – «Нет! – сказал он, – у меня есть сын. Выпей, Александр, эту чашку за мать и младенца». Сын исполнил это приказание, больной опустился на подушку и закрыл глаза. Матушка в ужасе проснулась.

Было три часа. Движение ее разбудило мужа. «Что с тобою?» «Ничего, так что-то пригрезилось». Он вскоре захрапел вновь, и она долго не могла заснуть. Он, по обыкновению своему, встал рано, не будя ее, и отправился к должности. Подкрепив силы своим утренним сном, она проснулась, оделась и села за чай с золовкою, которая жила или гостила у них. Вспомнив виденный сон, она пересказала его Елене Ивановне.

«Екатерина Яковлевна, – спросила изумленная Елена Ивановна, выпустив из рук чайник, – да кто это мог сказать вам, что батюшка ваш скончался?» За этим последовала сцена, который всяк вообразить себе может. Довольно того, что Я.Ф. Фрейгольд действительно умер ровно в три часа. Чувствуя приближение кончины, он велел позвать жену и детей, благословил их и требовал, чтоб послали за старшею дочерью. Христина Михайловна возразила ему, что Катенька нездорова, объявила, что она чувствует себя беременною, и бралась передать ей благословение отца. «Нет! – сказал он (точно так, как в сновидении), – у меня есть сын. Подойди, Александр, прими благословение для сестры и для ее младенца». Александр Яковлевич свято исполнил это поручение, был другом и руководителем этого младенца, но к несчастию не довольно долго.

Матушка часто имела и вещие сновидения, и необыкновенные предчувствия. Расскажу случай ничтожный, но не смене того замечательный, бывший уже на седьмом десятке ее жизни. Воротившись с дачи осенью в город, она спросила у горничной теплых башмаков, а та не знала, куда заложила их весною. Долго искали напрасно по всем углам. Вот матушка заснула после обеда; ей чудится, что она подходит к шкафу сделанному в заколоченных дверях, видит высокую круглую корзинку (какие употребляются для бутылей); в корзинке до верху разный хлам; она вынимает все, и на дне находит свои теплые башмаки. Проснувшись, видит она, что в той комнате сидит дочь ее Екатерина, и, боясь насмешки, не говорит о своем видении; но лишь только К.И. вышла, она встала с постели, отперла шкаф, нашла корзину, и в ней, под тряпками и обломками искомые башмаки.

* * *

В Москве жил некто N. – человек не злой, но бестолковый до глупости. Он наделал много неприятностей одному моему знакомому, за что я был озлоблен, и – грешный человек, – проклинал глупца. Прошло много лет, – мой приятель умер, – и я совершенно забыл об N. – Раз он мне снится лежащим на поставленных рядом нескольких стульях. Я спросил бывших тут людей, что с ним. Мне отвечали, что он умирает от вереда, или карбункула. Утром по обыкновению я отправился к должности. Первый встретившийся мне там чиновник сообщил, что N умер. Когда, с удивлением спросил я? Нынешнюю ночью, ответили мне. После я узнал, что N. умер точно от вереда.

(Сообщенно мне В.Ф. Щербаковым).

* * *