Прости, я притворялся

– Я с ней порвал.

– Да мне без разницы. Просто убирайся. У тебя же еще так много дел: надо убедить брата жениться на правильной невесте.

Платон поморщился.

– Мия, все не так, как думает Матвей, – сказал он. – Мы не собираемся его ни на ком женить.

– А зачем тогда все? Зачем ты меня обманывал? – Мой голос предательски задрожал.

Платон вздохнул, помешкал несколько секунд.

– Я не могу сказать, – тихо произнес он. – Это чужая тайна, которую разглашать я не имею права. Просто поверь: так было нужно.

– Надеюсь, мы больше не увидимся, – выпалила я и шагнула к калитке.

Поковырявшись в сумке, я дрожащими руками выудила оттуда ключ, но вставить его в замок не успела. Платон выхватил ключ, сжал в ладони.

– Мия, ты нужна мне.

– Зачем?

– Я в тебя влюбился. Я хочу быть с тобой.

Я невольно закатила глаза.

– Платон, уезжай, – снова попросила я. – Я не знаю, что ты задумал, но не хочу больше участвовать в твоих грязных делишках.

– Я ухаживал за тобой не для того, чтобы досадить брату.

– Не трать время! Я тебе все равно не поверю.

– Мия, послушай… – Он попытался взять меня за руку, но я ее одернула.

На меня вдруг накатила бешеная ярость.

– Гнусный врун! – закричала я. – Подлец! Кем ты себя возомнил, черт возьми? Вершителем судеб? Как вообще можно вот так – с братом? Кто ты такой, чтобы решать, на ком ему жениться? Масштабы твоей подлости у меня даже в голове не укладываются.

– Со стороны все выглядит отвратительно, знаю.

– Ты только сейчас это понял?

Он опустил глаза. Казалось, его подмывает что-то сказать, но он сдержался.

– Уезжай! – припечатала я. – Проваливай!

Я снова попыталась отобрать у него ключ, но не получилось.

– Я обманывал тебя только в мелочах, – сказал Платон, пряча руку с ключом за спину. – В главном я не врал. Все, что было между нами, настоящее.

– Ты правильно заметил: было, – сказала я. – Было да прошло.

– Ничего не прошло! Мия, поехали со мной в Москву! Я ведь серьезно говорю: я люблю тебя.

– Интересно, в качестве кого ты меня зовешь? – усмехнулась я. – В жены такому снобу, как ты, я не гожусь.

– Годишься!

Шлеп! Это я залепила Платону пощечину. Не знаю, как так вышло, просто стало невыносимо терпеть его цинизм. Но, кажется, заехала я прямо по ссадине. Платон прижал к щеке руку, поморщился.

– Прости, – пискнула я в ужасе.

– Ничего. Как там в поговорке? Бьет значит любит.

Я мотнула головой.

– Нет, не люблю. Я не умею любить подлецов.

Он побледнел, смерил меня тяжелым, раздосадованным взглядом, а потом протянул мне руку с ключом, разжал ладонь.

Я схватила ключ и, отперев калитку, юркнула во двор. Платон не препятствовал. Он прошел к машине, сел за руль и завел двигатель. Потом посмотрел на меня сквозь прутья калитки. Я демонстративно отвернулась и зашагала к дому. Через пару мгновений мелкие камешки зашуршали под колесами отъезжающей машины.

Наконец-то все. Уехал.

Глава 15. Платон

Мия права: я подлец. Да, я стал заложником чужой ошибки, но это меня ни капли не оправдывает. Я ведь мог лучше во всем разобраться, прежде чем отправиться в Сочи. Я мог бы найти способ уладить семейные проблемы без обмана и жестокости. Но я поддался соблазну, потерял голову. Играя с чужими чувствами, я проиграл себя.

Я сделал больно Мии. Сделал больно Матвею.

И что с того, что я влюбился? Матвей тоже влюблен не меньше. Я еще ни разу не видел его в таком состоянии, как утром. Он готов был меня убить. Возможно, впервые в жизни у него все серьезно, а я влез и все испортил.

Хотя нет, самого главного я не разрушил. Матвей по-прежнему дорожит своей музой. Он завоюет ее, если я не буду ему мешать.

А я не буду. Не вижу смысла. Мия меня ненавидит. Все случилось так, как я и боялся: моя ложь разрушила все. Наше с ней волшебство сломалось, осыпалось золотистыми искорками.

В попытке оправдаться я чуть не выложил Мии мамину тайну. Хорошо, что в последний момент сдержался. Мия была так зла, что обязательно передала бы все Матвею. Матвей рассказал бы отцу. Страшно подумать, к чему это могло привести.

Но даже если бы я рассказал Мии все, как есть, разве это изменило бы ее отношение? Разве это обелило бы мои бессовестные поступки? Нет, не думаю.

Я вел себя по-скотски и наказан вполне справедливо. В душе сейчас черная дыра, но это даже хорошо. Мрази должны страдать.

Самолет, в котором я придавался самобичеванию, наконец оторвался от земли и стал набирать высоту. Я последний раз взглянул на Сочи в иллюминатор и на секунду задержал дыхание. Я, наверное, никогда сюда не вернусь. Здесь каждая пальма напоминает о той, кого я потерял.

Я откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза.

Будь счастлива, Мия! Удачи, брат!

***

Сутки после возвращения в Москву я провел в каком-то забытьи. Я сидел в своей квартире и пялился на стену. Я потерял счет времени.