Прости, я притворялся

– Правда? – Она взглянула на меня недоверчиво.

– Конечно!

Я знала, что совместные «дежурства» на улице сблизили папу и Тамару Сергеевну, но боялась верить, что у них получится что-то серьезное. А теперь они будут жить вместе. Боже, я сейчас свихнусь от счастья!

Когда Тамара Сергеевна ушла, ко мне заглянула Настя.

– Ну и видок! – сурово припечатала она. – Моль бледная, одна штука. Что у тебя с гемоглобином?

– Врач говорил, что плохо, но подробностей я не запомнила.

Настя осторожно обняла меня за плечи.

– Когда тебя выпишут, я перееду к тебе с бочкой гранатового сока. И буду лично вливать его в тебя литрами.

– Ты же знаешь, что я ненавижу гранатовый сок!

– Знаю. Потому и буду тебя контролировать, чтобы не мухлевала.

Я скорчила недовольную рожицу, сказала:

– Ну, все, Насть, хватит обо мне! Ты о себе лучше рассказывай.

– А что рассказывать? У меня все по-старому. Снова зарегилась в «Тиндере», жду принца.

– Пишет кто-нибудь интересный?

– Знаешь, ко мне, похоже, только интересные и тянутся! – Она достала телефон и стала показывать фотки. – Гляди, вот это Сережа. Он якобы не женат, но может встречаться исключительно в среду в обед. А это Федя, он живет с мамой, которая разрешает ему ходить на свидания только в светлое время суток. – Она открыла еще одно фото. – А это Антон.

– Хм, симпатичный.

– Согласна! Вот только фотка старая. Тридцатилетней давности. Сейчас он немножко сморщился.

– Ой, Настя, не смеши! У меня швы разойдутся.

– Смеется она! – Настя театрально нахмурилась. – Нет, чтобы помочь подруге выбрать мужика. Я же сама не могу: глаза разбегаются.

– А ты напиши их имена на бумажках – и в мешок.

– Точно! Так и сделаю! Ты давай выздоравливай быстрей, а то свадьбу пропустишь.

***

Опять пришел папа, сунул мне целый ворох листочков.

– Что это? – спросила я.

– Тамара придумала! Обзвонила твоих учеников и попросила нарисовать для тебя что-нибудь милое.

– Ой, как приятно! – Я на мгновение прижала листы к груди и только потом стала рассматривать.

Первый рисунок был от папы. Он нарисовал мне гномиков, варящих варенье.

– Спасибо! – сказала я, с восторгом изучив каждую деталь.

Папа улыбнулся.

На втором рисунке была принцесса.

– Это, наверное, от Даши, да? – спросила я.

– Сзади должно быть подписано.

Я перевернула листок: точно, Дашка рисовала.

Следующие десять минут я изучала детские работы и почти у каждой угадывала автора. Только с последним рисунком замешкалась.

На нем был нарисован грустный человечек, стоящий под окнами красно-белого здания с вывеской «Больничка».

Интересно, чье это? Я перевернула листок.

«Платон, двадцать восемь годиков» – было написано на обороте.

Листок выпал у меня из рук, съехал по краю постели на пол. Я взволнованно поглядела на папу. Тот показал взглядом на окно и развел руками.

Сползя с кровати, я доковыляла до окна и выглянула на улицу. Внизу, под окнами, и правда стоял Платон. Мы как-то сразу встретились с ним взглядом, и я тут же отшатнулась. Ноги у меня подкосились. Я бы упала, если бы папа меня не поймал.

– Тихо-тихо, не надо волноваться, Мийчонок, – пробормотал он встревожено, потом отвел меня обратно к кровати, уложил. – Хочешь, я прямо сейчас скажу ему, чтобы не приходил больше?

Во взгляде папы читалась решимость. Наверное, он и правда мог избавить меня от Платона, найти правильные слова. Но мне вдруг нестерпимо захотелось узнать, зачем Платон так жаждет со мной повидаться. Вдруг что-то случилось, и нужна моя помощь?

– Скажи ему, чтобы поднялся, – тихо произнесла я. – Я его выслушаю.

– Уверена?

– Да.

Папа вышел, а я замерла, даже зажмурилась. Сердце колотилось как бешеное.

В какой-то момент я ощутила на себе чужой взгляд. Открыла глаза – и дыхание перехватило. На пороге стоял Платон, вид у него тоже был не ахти: лицо осунулось, глаза казались воспаленными.

Фух! Хоть не одна я сегодня страшила.

– Привет, – тихо сказал Платон и шагнул ко мне.

Глава 17. Платон

Я, наверное, никогда еще не был так счастлив. Мия сидела передо мной с широко распахнутыми глазами, вся такая худенькая, обессиленная, но… живая. Господи, живая!

На ней была старенькая пижама, ее волосы, собранные в кривую гульку, растрепались, а кожа отдавала серым, но, клянусь, в тот момент Мия показалась мне самой красивой. Я только поздоровался, и к горлу тут же подкатил ком.

– Привет, – сказала Мия. – Чего ты хотел?

Рядом с ее кроватью стоял стул. Я присел на него, придвинулся вплотную к Мии. Как же тут, в палате, уныло! Надо срочно заказать цветов или шариков.

– Что-то с Матвеем? – заерзала Мия.

– Нет, с ним все хорошо.

– Зачем тогда ты пришел?

– Я понял, что должен рассказать тебе, как я оказался в Сочи.

– Дай угадаю! – Она демонстративно наморщила лоб. – Ты прилетел на самолете, да?

– Что?

Мия рассмеялась, но тут же осеклась, схватилась за живот.

– Ой.

Удивительно, даже в больнице она находила возможность шутить.

– Я про июнь, – уточнил я. – Про то, зачем с тобой познакомился. Матвей рассказал тебе свою версию, но она не имеет отношения к реальности.

– Да? – Мия стала серьезной. – Ну хорошо, я тебя внимательно слушаю.