Прости меня, твою убийцу

– Ее все уважают… уважали. Женщина была шикарная, умная, красивая. За собой следила, за Саватеем, как за ребенком малым, ухаживала, всегда с иголочки был одет, ухожен. Дом – полная чаша. Вадим весь в мать пошел, с мозгами, работящий. Вы не представляете себе, сколько народу приехало на ее похороны. Все улицы были заставлены иномарками, люди из города приехали, такие венки привозили!

– А отчего она умерла? – повторила свой вопрос, который недавно задала Беркутову, Вера.

– Инфаркт. Говорят, переживала сильно сначала за одну свою подругу, между прочим, за мать этой Анжелики, Августу…

– Как-как? Августа? Какое странное имя!

– У них в семье у всех женщин странные имена. Августа, Анжелика… Бабку Анжелики звали Аделаида, кажется…

– Так что с Августой стало? Тоже умерла?

– Нет, к счастью. Лариса денег ей дала. Отправила в Германию лечиться, выходила ее, поставила на ноги. А потом вдруг раз да и померла еще одна ее подружка – Тамара, мать Анфисы…

– Значит, у Ларисы было две подруги?

– Ну как две… В основном она дружила, конечно, с Августой. Ну и с Тамарой тоже, конечно…

Пока Вера расспрашивала полицейского, явно местного парня, который знал в деревне всех, Саватеев со своей невестой все еще находились за забором, разговаривали с высоким худым мужчиной, приехавшим на черном «Мерседесе». «Прокурор?» – подумала Вера.

Убийство Анфисы Смолкиной, молоденькой девушки, на время заслонило для Веры все нехорошие мысли и чувства, связанные с Егором. Слава богу, он жив, с остальным она разберется.

И вдруг до нее начало доходить, что в смерти Анфисы, вполне вероятно, виноваты они с Николаем, их расследование! Чувство вины засаднило еще там, в кухне, когда они с Николаем обнаружили труп Анфисы, но оно было пока что на каком-то бессознательном уровне, а сейчас это стало очевидным. Что Анфиса хотела им рассказать? Чье имя назвать? Сашки-алкаша?

На крыльце показался Николай. Выглядел он ужасно. Побледнел, лицо осунулось. Видать, и он, так же как и она, почувствовал себя виноватым в смерти девушки. К тому же еще неизвестно, как его допрашивал Беркутов. Это с Верой он, что называется, миндальничал, а с Николаем мог вести себя по-мужски, задавая ему резкие и нелицеприятные вопросы. Возможно даже, прямо сказал ему, что, если бы не его приезд, Анфиса была бы жива.

– Ну, как ты? – спросила Вера.

– Поехали поскорее отсюда.

Он схватил ее за руку, и они быстрым шагом направились к калитке, Николай распахнул ее, и они почти врезались в толпу зевак, прошли мимо Саватеева с Анжеликой, Вера едва заметно кивнула ему, вроде как поздоровалась. До машины почти бежали, причем не сговариваясь, словно за ними гнались.

Вера не стала расспрашивать Николая, о чем они говорили с Беркутовым, понимала, что ему сейчас и без того тяжело. Захочет – сам все расскажет.

Через пару километров Николай остановил машину. Надо было перевести дух и настроить навигатор – они направлялись в Шевыревку.

17. Сентябрь 2019 г.

Шевыревка находилась в десяти километрах от «Отрады».

– Вот по этой дороге поедем, здесь недалеко. Ты готова? Садись в машину, Верочка!

Был солнечный теплый день. Вера не понимала, как можно вообще умереть в такой день – прекрасный, сверкающий, с нежно-голубым небом над головой. Это неправильно. Как неправильно умирать молодым девушкам. И если Анфису кто-то убил (конечно, убил, как же иначе!), то сделал это тот, кто знал, что она собирается рассказать им, что ей известно о смерти Наташи Вороновой. Или Суворовой все-таки?

– Коля, так какая фамилия была у твоей сестры? Воронова или Суворова?

– Суворова. Но она могла выйти замуж и сменить фамилию. Мне ничего не известно о ее личной жизни. К тому же ей могли дать фамилию приемные родители.

– Когда ты видел ее в последний раз?

– Очень давно, она была еще маленькой девочкой.

– Кто из вас старше?

– Я. На два года.

– Как ты думаешь, она искала тебя? Хотела бы тебя найти?

– Понятия не имею.

– А как же тебе удалось ее разыскать?

– Искал Тасю Суворову. Объездил сам все дома ребенка, интернаты, расположенные в нашей области, встречался с теми, кто работал там больше двадцати лет назад. Вот в одном из интернатов воспитательница, уже на пенсии, но подрабатывающая там уборщицей, рассказала, что сестру мою дважды удочеряли, потом возвращали, мол, трудная судьба у девочки. Настрадалась она. Еще сказала, что характер у Таси трудный, очень она конфликтная, нервная, нелегко ей было с приемными родителями, сбегала она от них, кажется даже, что-то украла, кольцо вроде… Но способная, талантливая, с хорошей памятью. Она детей любила, вечно с малышами возилась, игры разные устраивала, а однажды увела их в поход в кино… Никто не знал или просто не озвучивал, что у Таси есть брат. Сирота, и все… И ведь никто не ответит за то, что нас разлучили. А если бы мы вместе держались, воспитывались в одном интернате, глядишь, у нее и жизнь по-другому сложилась бы, жива была бы сейчас…

– Хорошо. И вот ты нашел ее, выяснил, наверное, адрес комнаты…

– Квартиры! Государство выделило ей однокомнатную квартиру, которая теперь потеряна…