Прости за любовь

Он здоровается даже с телефонисткой Донателлой, которая, рассеянно кивнув ему, продолжает какую-то игру на компьютере. Он идет медленной, уверенной походкой. Да. Как выставишь товар, так его и продашь. Он не помнит, где слышал такое, но теперь стало спокойнее. К тому же на ум пришли еще две фразы. Первый закон Скотта: неважно, что что-то идет неправильно. Возможно, это хорошо выглядит. И Алессандро делает все, чтобы хорошо выглядеть. Есть еще и закон Гумперсона: шанс того, что что-то произойдет, обратно пропорционален желательности. Нет. Первый закон лучше. Если идти слишком быстро, все подумают, что ситуация выскользнула у тебя из рук. Нет, все наоборот. Ты все еще первый, лучший, ты владеешь ситуацией. Алессандро решает сделать себе кофе. Подходит к кофемашине, нажимает зеленую кнопку. Машина заработала, из нее в стаканчик ровно льется горячий черный кофе. Полная противоположность его ситуации. Алессандро берет стаканчик и отходит. И видит Марчелло. Своего противника. Тот стоит прямо перед ним. И улыбается.

– Эй, неплохая идейка – выпить кофе. Я тоже собирался… – Он тоже делает себе кофе. – Странно, иногда людям одновременно приходит в голову одна и та же идея.

– Да. Но секрет в том, что это не случайно. Нужно заставить всех хотеть одного и того же, а решаем мы. В этом-то и состоит наша работа…

Марчелло улыбается и берет свой кофе.

– А знаешь, вчера я представил свою первую идею.

– А, да?

Марчелло смотрит на него, пытаясь понять, действительно ли он не знает.

– Я думал, Леонардо тебе сказал.

– Нет, впервые об этом слышу.

Марчелло мешает сахар в своем стаканчике.

– Знаешь, я очень доволен работой. Думаю, это нечто новое. Не революционное, но новое. Новое и простое.

Алессандро улыбается. И думает: да, но Леонардо хочет, чтобы это было «новым и неожиданным».

– Чему ты улыбаешься?

– Да просто увидел, что ты положил два пакетика сахара. Я пью горький кофе.

Марчелло снова смотрит на него, пытаясь понять, что у него на уме.

– Да, но кофе-то при этом остается кофе.

Алессандро снова улыбается:

– Только разница может быть большой или маленькой.

– Разница в том, что кофе горький или нет.

– Нет, все проще. Кофе может быть хорошим или слишком сладким.

Алессандро допивает и бросает стаканчик в корзину. Марчелло тоже делает последний глоток. И смакует сахарные остатки, жуя их. Алессандро коробит от этих звуков. Марчелло с любопытством смотрит на него:

– А сколько тебе, Алекс, лет?

– Через несколько месяцев будет тридцать семь.

Марчелло бросает стаканчик в корзину.

– А мне только что исполнилось двадцать четыре. И все же я считаю, у нас есть больше общего, чем ты думаешь…

Некоторое время они молчат. Марчелло протягивает ему руку:

– Ладно, хорошей партии. Пойдем работать, и пусть победит лучший.

Алессандро пожимает ему руку. «А знаешь, – хотелось ему сказать, – по поводу твоих лет и сладкой жизни, – вчера я провел фантастический вечер с семнадцатилетней…» Но не очень-то он уверен, что это очко в его пользу. Он улыбается, поворачивается и идет в свой кабинет. Но, сделав несколько шагов, засовывает руку в правый карман брюк. Но ищет он не ключи, а немного удачи. Как она ему нужна сейчас… в жизни не так-то и просто найти пакетики с сахаром. Чтобы сделать жизнь слаще. Мимо идет директор.

– А, Алекс! Добрый день. Как дела?

Алессандро вынимает руку из кармана и делает ему знак, соединив указательный и большой пальцы.

– Все о’кей.

– Хорошо. Я вижу, ты в форме. Таким ты мне нравишься. В четыре у меня.

– Да. В четыре.

Алессандро в волнении смотрит на часы над своим кабинетом. Начало одиннадцатого. У него чуть меньше шести часов, чтобы найти идею. Хорошую идею. Потрясающую, блестящую, победную идею. И, что важнее, свежую и неожиданную. И, что самое главное, способную оставить его в Риме. Алессандро входит в кабинет. Андреа Солдини и все остальные сидят вокруг стола.

– Всем доброго дня. Как у нас дела?

– Неплохо, шеф.

Андреа подходит к нему с листами бумаги. Некоторые из них показывает. Это старые рекламы леденцов с самыми разными персонажами. Ковбои и индейцы, разноцветные девочки, спортсмены, даже Солнечная система.

– Ну, в общем, шеф, это самые интересные рекламы леденцов, когда-либо сделанные в мире. Вот эта, например, сильная: она хорошо пошла на корейском рынке.

– На корейском?

– Да, продажи хорошо шли.

– А что за леденцы это были?

– Какие-то фруктовые.

– Да, но вы что, не прочитали? Не проверили продукцию? «Ла Луна», кроме фруктового, имеет всякий разный вкус: ментоловый, коричный, кофейный, лакричный, шоколадный…

Дарио насмешливо смотрит на Андреа Солдини. Как будто говоря: я ведь предлагал, но это отвергли. Андреа замечает взгляд, но старается сгладить ситуацию:

– Можно было бы подвесить на облако…

– Да, луна, подвешенная на облако…

Джорджия улыбается:

– А неплохо! Типа: «Только попробуй»… и дальше название вкуса. Много-много полумесяцев, подвешенных к облакам.

– Да, если бы только у них был какой-то новый вкус, например баклажана, грибов, капусты…

Алессандро садится за стол.