PRосто быть богом: ВВП

— Листовки, — кратко пояснила Ольга.

На листовках была фотография Ольги в бикини. Она стояла в вызывающей позе, приложив указательный пальчик к капризно надутым губкам, и вполне двусмысленно подмигивала. Качество снимка подгуляло, но Ольга была очень даже узнаваема. Хотя и помоложе, — Вася прикинул мысленно, — лет на восемь.

Он помнил, как появилась эта фотография.

В тот день они втроём были на пляже. Он, Витька и Оля. Трое в одной лодке, не считая фотоаппарата… Плавали, загорали, дурачились. Потом фотографировались. Снимал… Ну эту–то картинку точно щёлкнул Витька. Потому что на оригинале снимка рядом с распутной нимфой, подкрадываясь к ней со скрюченными от страсти пальцами, находился именно он, Василий. Трусы у него были такие смешные, красные в белый в горох, что ли.

На листовке никаких трусов не наблюдалось, а от низкого качества печати Ольга выглядела совсем дешёвой проституткой, что было, конечно же, обидно. Под снимком шла надпись:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ!

Женщина лёгкого поведения.

Нашедшему просьба позвонить: 34–45–05.

Вознаграждение НАТУРОЙ гарантируется.

— Мой рабочий телефон, — пояснила Ольга. — Зачем ты так, Васькин? — голос её дрогнул.

— Я?! — задохнувшейся рыбой открыл он рот.

— Этот снимок был только у тебя и у меня, — смиренно подтвердила Ольга. — А теперь — у всего города. Правда, дворники и почтальоны — мой ресурс, но всё ведь не удастся снять… Обидно…

Слеза медленно катилась по щеке, едва различимая в свете догорающего костерка. Ольга развернулась так, чтобы Вася заметил этот материальный след горечи. Что же касается листовки, то она знала наверняка тираж столь беспрецедентной чернухи. Ровно пять экземпляров на домашнем принтере и ни штукой больше.

— Ошибаешься, родная, — голос Василия стал жёстким. — Этот снимок был ещё у одного человека.

— Думаешь, это Виктор?

— Уверен, — Вася кулаком стукнул по лавке и кинул листовки в костёр. — Ну ничего, брат… Ещё посмотрим…

— Васькин, а помнишь, какие у тебя в тот день были потешные трусы? — вдруг прыснула Ольга.

— Красные! В белый горох! — радостно подхватил Вася. Главное, что Оля не плачет, а уж он за неё, он!

— Ничего не в горох! Красные, да, но в ромашках, как у волка в «Ну погоди»!

Костёр давно догорел, а двое из беседки всё не выходили. Похоже, разговор о трусах завёл их слишком далеко…

***

Генералов в одиночестве прогуливался по волжской набережной. Но так казалось только со стороны. В том смысле, что он вовсе не прогуливался, а инспектировал боевые позиции.

Разведка доложила, что противник наметил основное наступление на завтра. В подробностях разведчики путались, отчасти даже противоречили друг другу. Поэтому надо было предусмотреть все возможные варианты. Как бы повёл себя сам Генералов, будучи командующим неприятельской армией?

Скорее всего, в качестве направления главного удара он выбрал бы непосредственно баррикаду, возведённую «суховцами» на задах детского парка — напротив плотины ГЭС. Здесь можно было устроить самую горячую схватку, а именно в прямом столкновении противник сейчас и был более всего заинтересован. Возможно, он не остановится даже перед малой кровью. На всякий случай надо будет заказать пару–тройку скорых.

А «запасный полк» разместим на пляже, решил Генералов. Самая для него уместная точка. И подходы, точнее, подкаты к набережной зело удобны.

В детском парке в этот предвечерний час было многолюдно. У самого входа гремела под открытым воздухом дискотека. Работали многочисленные тиры. Крутилось колесо обозрения. И это была мысль!

Генералов купил билет и забрался в шаткую кабинку. Поскрипывая, колесо неторопливо понесло его вверх. Чем выше — тем шире открывался простор. Город с доминантой Крестовоздвиженского собора был виден как на ладони.

Масляно несла свои воды в предвечернем свете красавица-Волга. По её спокойной глади сновали катера, покачивались рыбацкие лодочки, гордо и нагло рассекали волну быстроходные «Метеоры», солидно несли свою многопалубную стать два идущих встречным ходом теплохода. Поравнявшись, они поприветствовали друг друга густыми басовыми гудками.

Плотина ГЭС отсюда, с высоты, казалась какой–то мелкой и несолидной. И впрямь страшно было смотреть на простирающееся за нею Великоволжское море, уровень которого поднимался примерно на высоту третьего яруса колокольни. Генералову даже стало немного не по себе.

Его кабинка как раз вознеслась к высшей точке, и он опустил глаза вниз, в сторону дальней границы парка. Там кипела работа. Подъезжали грузовики и из них специально нанятые работяги сгружали мешки с песком — для укрепления главной баррикады. Генералов с удовлетворением отметил чёткость работы Палыча. Нет, не зря тот столько лет отслужил Родине в качестве военного инженера.

Здесь, на высоте, было тихо. Только ветер свистел в ушах.

Но не верьте этой тишине, — вспомнилась тревожная песня из старого и смешного советского фильма про границу.

Глава четвёртая. Логика русской битвы