Просто приворот

И Неля, и ее мать были убиты горем, но надо было жить дальше, а это было совсем непросто. Персональная пенсия превратилась в смешные копейки, хотя переводы оплачивались неплохо, цены росли каждый день, а Неля совершенно не умела находить выгодные заказы, договариваться, настаивать на своем…

Оплату все время задерживали, и пока деньги доходили до рук, успевали обесцениться в несколько раз.

Надо было как-то сводить концы с концами, и Неля с мамой решили, что гораздо удобнее поселиться вместе. Генеральскую квартиру на Кутузовском пришлось сдать заезжим коммерсантам, и хотя Софья Аркадьевна плакала, покидая обжитое гнездо, и скорбно, словно королева, отправляющаяся в изгнание, просила постояльцев ни в коем случае ничего не трогать и не менять, деньги были ох как кстати.

Бесплатная медицина постепенно стала превращаться в платную, а Васю надо было лечить, покупать фрукты и витамины, возить к морю летом…

И все же старенький доктор оказался прав. К пятнадцати годам Василий сильно вытянулся, раздался в плечах, голос у него стал ломаться, над верхней губой появились темные усики. Бесконечные хвори постепенно сошли на нет, щеки налились здоровым смугловатым румянцем, под рубашкой забугрились мускулы… Мальчик даже записался в секцию восточных единоборств и три раза в неделю пропадал вечерами на тренировках.

Неля только ахала, даже ходила к тренеру и требовала прекратить издеваться над больным ребенком, но сын твердо сказал «нет». Впервые в жизни он посмел спорить с ней! В тот же вечер сын принес справку из поликлиники, где черным по белому было написано «практически здоров», ни слова не говоря, положил на стол перед матерью и вышел из комнаты.

Казалось, что впервые за долгие годы можно немного передохнуть, да что там — радоваться надо, однако Неля наблюдала за переменами со страхом и недоверием.

Всю жизнь она выхаживала, вытягивала сына с того света, а теперь, когда ее заботы вдруг стали не нужны, не знала, что делать дальше.

Будто не замечая, что сын перестал быть крошечным болезненным существом, нуждающимся в ежесекундной опеке, Нелли продолжала варить протертые супчики и кашки, стряпала котлетки на пару, овощные легкие салатики — в общем, исключительно диетическую и полезную пищу. Она не забывала пощупать лобик по утрам, проследить, чтобы сын надел курточку и не забыл застегнуть верхнюю пуговицу, а стоило ему чихнуть или кашлянуть, моментально укладывала в постель и вызывала врача.

Вася никогда не спорил. Он был очень воспитанным мальчиком: покорно глотал безвкусную еду, мыл руки по десять раз на дню, принимал витамины, укутывал горло противным колючим шарфом, говорил «спасибо» и «пожалуйста», во всем слушался маму…

И ненавидел ее до дрожи.

Каждый раз, когда мать подходила к нему, он сжимался, словно в ожидании удара, а если прикасалась — весь передергивался от отвращения.

Ну почему, почему эта женщина считает его своей собственностью и вечно лезет со своими советами, помощью, ненужной лаской, слюнявыми поцелуями и бесконечными причитаниями по любому поводу? Он знал наизусть все ее жесты, слова, вечно поджатые губы, вечные жалобы вроде «Жизнь несправедлива», «Твой отец нас бросил на произвол судьбы» и коронное «Я тебе всю себя отдала, без остатка!».

Хотелось крикнуть: «Не отдавала бы! Не надо!»

Не отставала и бабушка. К старости ей стало тяжело ходить, она передвигалась, опираясь на палку. Грузная седая старуха очень любила подолгу рассказывать о своих болезнях, находя в этом своеобразное удовольствие, и вспоминать прошлое, когда при муже-генерале жила, как королева. До сих пор она никак не могла свыкнуться с тем, что это время прошло. Софья Аркадьевна как-то упустила из виду, что рядом больше не было ни домработницы, ни шофера, ни сиделки, а потому вся тяжесть забот легла на дочь.

— Неля! Уже восемь часов, а ты опять забыла про мои капли! Принеси, пожалуйста. Неужели так трудно запомнить, что мне надо принимать их утром и вечером? Вот когда жив был твой отец…

Вся квартира пропахла лекарствами, диетической едой, как будто нарочно приготовленной так, чтобы есть было невкусно, и затхлым запахом старости. Бабушка очень боялась сквозняков, и окна почти никогда не открывали. Иногда казалось, что в доме просто нечем дышать.

Жить под опекой двух женщин — вечно усталых, озабоченных, недовольных всем на свете, было куда как тяжело. Вася старательно отмалчивался и хотел поскорее уйти к себе в комнату. Но и там он не чувствовал себя спокойно. Непременно войдет мама с какой-нибудь очередной таблеткой, теплым молоком или бесполезным разговором или бабушка попросит принести ей капли, пуховый платок, чаю или еще чего-нибудь… Обычно этим занималась мать, но когда ее не было дома, капризы упрямой старухи приходилось выносить Васе.