Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

— Что это вообще будет?

— Третья часть триптиха. «Истина», «Откровение» и «Мечта».

— Это та, где я буду главной фигурой?

— Там других не будет. Позировать тебе не придется. Хочешь, сейчас сделаю эскиз? В карандаше, конечно.

Аля дала Сереге ватман маленького формата и карандаш. Минут через десять он показал ей то, что получилось.

— Женщина, парящая в пространстве, — держа листок на вытянутых руках, произнесла Аля. — А фон какой?

— Еще не знаю. В «Истине» с одной стороны было алое, с другой — голубое, в «Откровении» тот же цвет в углах. А здесь нужно, чтобы они смешались.

— Получится лиловый, — прикинула Аля. — Мрачноватый цвет для мечты. Мечта должна быть розовая или голубая. — Голубая, конечно, лучше, фигура будет контрастнее, в нее можно будет розовых тонов добавить.

— Банальность получится, — сказал Серега непримиримо, — это раз. Во-вторых, все полотно выпадет из тройки. Оно будет само по себе, не впишется.

— Ну, это уж твои проблемы. А эскизик ты мне оставишь? Хочешь посмотреть, как Владик меня изображал? Совсем другая манера. С тех пор я не хочу позировать.

Из папки было извлечено несколько листов ватмана.

Да, Серега, конечно, не график. Здесь Владик на три головы выше. Казалось бы, все в сто раз проще, чем искать нужный оттенок на палитре, а вот поди-ка! Только черное и белое. В жизни такого нет, а рисунок живет. Вот Аля в фас, вот-вот усмехнется. А вот ее улыбка — поймал ее Владик, блестяще поймал!

— Помнишь, — прошептала Аля, — тот парень, который его убил? У них похожий стиль.

Серега это тоже увидел. Но сказать не смог.

— Ладно, вздохнул он, отдавая лист Але, — что-то меня в сон потянуло. Перекормили.

Разобрали постель и улеглись. Серега действительно задремал и проспал, часа два. Он даже не слышал, как Алины родители стали собираться на дачу и как вышли из дома. Аля не спала, но от него не уходила, лежала на спине и, глядя в потолок, о чем-то думала.

Когда Серега проснулся, она положила ему руку на грудь и прошептала':

— А мы одни. Уехали мои.

Серега чувствовал лень и желание поваляться, но все же начал отвечать на ее ласки и поцелуи. Але они показались слишком вялыми, а потому она заявила:

— Сейчас я тебе покажу кое-что, сразу проснешься!

Она нашла в нижнем шкафчике нужную видеокассету и включила систему. Сперва Сереге показалось, что показывают какую-то эстрадную программу. Пожилой джентльмен во фраке с бабочкой на воротнике что-то тараторил по-немецки на сцене, где, кроме него, стояли несколько мужчин и женщин, молодых, красивых и элегантно одетых. Невидимый зал то и дело аплодировал и хохотал шуткам старика, а молодые скромненько улыбались. Перевода не было, и что молол старичок — было непонятно. Зато в глубине сцены находилось какое-то сооружение вроде телефонной будки. Сквозь стекло было видно, что там стоят в обнимку мужчина и женщина. Они постепенно разоблачались, успевая при этом целоваться. Старичок все еще болтал, а одна пара из слушавших его убежала за сцену. Потом последовала такая картина, что Серега аж крякнул. Все-таки он был провинциалом. Даже в Семином видеозале так откровенно ничего не показывали. Впрочем, может быть, и показывали, но Серега этого не видел. Сработали у него безусловные рефлексы: лежа на боку, он добрался до Али, притиснул к себе ее упругий зад, а затем… Аля только мурлыкнула, продолжая глядеть на экран.

— Я же говорила, — пробормотала она.

— Куда там! — хмыкнул Серега.

На экране все шло своим чередом, а у них все-таки было лучше. Смотреть одно, а самим — другое… И веселее, и слаще.

ДЕД

Суббота, 28.10.1989 г.

Ночь показалась Сереге каким-то странным круговоротом из сна и яви, из видео и реальности. На экране всю ночь мелькало обнаженное тело, точнее, множество тел, мужских и женских, со всеми присущими им атрибутами. Казалось, что все, что только может придумать падкий на сладкое человеческий разум, было показано воочию. Должно быть, даже всемирно известная «Кама-сутра» не содержала в себе такого количества поз, в которых совершались половые акты. Тут же рядом было живое и готовое на все женское тело, осязаемое, реальное…

Силы оставляли Серегу, он засыпал, но спал чутко. Во сне тоже крутились какие-то образы из видео, а также все женщины, с которыми Серега был близок за последнее время. Сереге казалось, что его партнерша просто неутомима. Он уже начинал ненавидеть ее за то, что она есть, а себя — за то, что с ней связался. Лишь около шести утра они наконец уморились и заснули. Этот сои был уже по-настоящему глубокий — пушкой не разбудишь.

Серега проснулся, когда электронные часы показывали. 15.20.

— Весело… — зевнула Аля. — Надо в ванну.

Пошли вместе, но лишь затем, чтобы смыть с себя липкую грязь и стыд прошедшей ночи. Отчего-то обоим захотелось побыстрее одеться и привести в порядок комнату.

Пили кофе молча и не глядя друг на друга. Слишком уж много провернули ночью, можно было и не спешить. Але казалось, что виноват Серега, а он думал наоборот. И в то же время расставаться не хотелось.

— Что будем делать? — спросил Серега.