Простушка (ЛП)

Я почти чувствовала на себе взгляд Кейси и знала, чего она хочет. И наблюдая за Джессикой, прекрасно понимала почему. Если кому и нужна была помощь Кейси, так это этой девчонке. К тому же, она совсем не выглядела как ее брат. Это сделало мое решение намного проще.

Я вздохнула и громко сказала:

— Эй, Джессика.

Она вздрогнула и повернулась ко мне, испуганное выражение на ее лице чуть не разбило мне сердце.

— Иди сядь с нами. — Это не было вопросом. Даже не предложением. Это был приказ. Я не хотела давать ей право выбора. Даже при том, что если она в здравом уме, то выберет нас.

Джессика поторопилась к нам, старшеклассницы из группы поддержки, естественно, обозлились на это, но Кейси улыбалась мне, а остальное, как говориться, история.

Правда в данный момент эта история не казалась мне такой уж давней, особенно когда я наблюдала за восьмиклассницей, торопящейся к торговой палатке. Видно было, как некрасиво сидят на ней джинсы, и как неловко она сутулит плечи, от чего кажется слегка лишенной равновесия. Именно эти мелкие детали и выделяли ее из группы, так называемых, друзей. Она была ходячим эхом Джессики. Но теперь у меня для этой девчонки есть новое слово.

Простушка.

Эта восьмиклассница была Простушкой на фоне красивых сучек, отдающих ей приказы. И дело не в том, что она недостаточно привлекательна, она и не толстая вовсе, но из этой четверки ее заметили бы последней. И я не могла не задуматься о том, что, может, так и было задумано. Может, ее используют не только в качестве девчонки на побегушках, а еще и для того, чтобы на ее фоне выглядеть лучше?

Я снова посмотрела на Джессику, вспоминая какой маленькой и слабой она казалась тогда. Не милой. Не красивой. Просто жалкой какой-то. Простушкой. Теперь она была красавицей. Чувственной, достойной обожания и… сексуальной. Ее захочет любой парень, за исключением, к сожалению, Харрисона. Но, что более странно, она не так уж и изменилась. По крайней мере, не снаружи. Даже тогда она была светловолосой и с хорошими формами. Так что же изменилось?

Как одна из самых красивых девушек, которых я встречала, могла быть Простушкой? Где тут логика вообще? Уэсли вот тоже одновременно назвал меня и сексуальной, и Простушкой. Это не укладывается в голове.

Возможно ли, что необязательно быть толстой или страшной, чтобы быть Простушкой? Я к тому, что той ночью в «Гнезде», Уэсли сказал, что Простушка — это просто сравнение. Значит ли это, что привлекательные девчонки тоже могут быть Простушками?

— Может нам надо ей помочь?

Я потерялась в своих мыслях и не сразу поняла, что Джесс говорит о девчонке, которая уже возвращалась на свое место.

И мне пришла в голову ужасная мысль. Та, которая делала меня самой что ни на есть настоящей сучкой. Я всерьез собиралась пойти и принять эту восьмиклассницу в наши ряды, чтобы возможно, только возможно, перестать быть Простушкой.

Я слышала голос Уэсли в своей голове. «Большинство людей сделают все, что угодно, лишь бы избежать роли Простушки». Я сказала ему тогда, что я не большинство, но правда ли это? Неужели я такая же, как те девахи из группы поддержки — уже выпустившиеся несколько лет назад, — которые издевались над Джессикой, или как вон та троица десятиклассниц с идеальными хвостами?

Но прежде чем я успела решить, помогать восьмикласснице или нет, вне зависимости от причин, над нашими головами прозвучал финальный гудок. Все вокруг нас поднялись на ноги, вопя и улюлюкая, закрывая от меня маленькую темноволосую фигурку девчонки. Она ушла, а с ней и моя возможность спасти ее или воспользоваться ею.

Игра закончилась.

Пантеры победили.

А я так и осталась Простушкой.

Глава 13

День Святого Валентина с таким же успехом можно было бы назвать Днем Против Простушки. Какой другой день может еще больше понизить самоуважение девушки? Не то чтобы это особо что-то для меня значило. Я ненавидела День Святого Валентина еще до того, как узнала о своем статусе Простушки. Признаться честно, я даже не понимала, почему его считают праздником. Это просто очередной предлог для девчонок поныть о том, как они одиноки, а для парней — возможность затащить кого-нибудь в постель. Я считала его материалистичным, притворным и, со всем этим шоколадом, совершенно нездоровым.

— Это мой любимый день в году! — воскликнула Джессика, пританцовывая, следуя по коридору в сторону испанского класса. Я впервые видела ее такой оживленной с момента, как уехал ее брат Джейк два дня назад. — Все розовое и красное! И цветы и конфеты! Разве это не замечательно, Бьянка?

— Конечно.

С баскетбольной игры прошла почти неделя, и ни одна из нас ни разу не упомянула ту восьмиклассницу с тех пор, как мы ушли тем вечером из спортивного зала. Мне было интересно: Джессика забыла о ней? Я вот точно нет. Я не могла. Эта девчонка и то, что связывало нас — наш общий статус Простушки — не покидали мой мозг.

Но я точно не собиралась говорить об этом. Ни с Джессикой, ни с кем-либо другим.