Читаем Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса полностью

Следующей стадией исторического процесса совершенствования социального обеспечения может стать введение безусловного базового дохода (или его близкого аналога – отрицательного подоходного налога). Эта идея витает в воздухе уже многие годы, и, возможно, ее время вот-вот настанет[342]. Несмотря на некий социалистический оттенок, ее часто отстаивали экономисты (например, Милтон Фридман), политики (например, Ричард Никсон) и даже штаты (например, Аляска), близкие к правому крылу. В наше время с этой идеей заигрывают эксперты любых политических убеждений. И хотя введение безусловного базового дохода отнюдь не простая задача (затраты и выгоды должны быть сбалансированы, а стимулы для образования, труда и риска – сохранены), его потенциальное значение невозможно отрицать. Он мог бы рационализировать запутанную систему скрытого государства всеобщего благосостояния и превратить медленно разворачивающуюся трагедию замены людей на роботов в залог будущего изобилия. Те обязанности, которые могут взять на себя роботы, как правило, не приносят людям большой радости, а выгоды в производительности, безопасности и количестве свободного времени могут стать настоящим благословением для человечества, если доступ к ним будет иметь достаточно широкий круг людей. Опасения по поводу аномии и бессмысленности существования, скорее всего, преувеличены (согласно наблюдениям в регионах, где проводились эксперименты с гарантированным доходом): противовес им может быть найден в виде общественно-полезной деятельности, которая не оправдана рыночными соображениями и которую не могут выполнять роботы, а также новых возможностей для продуктивного волонтерства и других форм эффективного альтруизма[343]

. Суммарным результатом тут может стать снижение неравенства, но это будет лишь побочным эффектом повышения уровня жизни всех людей, в частности экономически уязвимых групп населения.

~

Таким образом, экономическое неравенство не служит примером, отрицающим прогресс человечества, а мы с вами не живем в антиутопическое время, когда после многих веков роста благосостояния доход людей вдруг начал падать. Неравенство не означает, что нужно ломать роботов, поднимать за собой разводной мост, переходить к социализму или возвращать 1950-е годы. Позвольте мне подвести итог моему сложному рассказу о сложном вопросе.

Неравенство – не то же, что бедность; это не одно из базовых измерений человеческого процветания. При сравнении благополучия жителей разных стран оно бледнеет на фоне показателей общего богатства. Рост неравенства – это не всегда плохо: в ходе побега от всеобщей бедности общества неизбежно становятся более неравными, и такой неодновременный старт может повторяться всякий раз, когда человечество обнаруживает новые источники богатства. Равным образом снижение неравенства не всегда хороший признак: эффективнее всего доходы людей выравнивают эпидемии, крупные войны, кровавые революции и распад государств.

Как бы то ни было, со времен Просвещения мы наблюдаем историческую тенденцию к росту благосостояния всех людей. Вдобавок к производству громадного количества богатств современные общества выделяют все большую долю этих средств на социальные блага для менее обеспеченных граждан.

Глобализация и технологии вызволили из нищеты миллиарды и создали глобальный средний класс. Они снизили международное и всемирное неравенство, в то же самое время обогатив элиты, чьи аналитические, творческие или финансовые способности нашли спрос по всему миру. Благосостояние низших слоев населения в развитых странах выросло совсем не так сильно, но оно все же выросло, в частности потому, что их представители нередко переходят в один из более высоких слоев. Важную роль в повышении уровня их жизни играет социальное обеспечение, а также снижение стоимости и рост качества нужных им товаров. По каким-то параметрам мир стал менее равным, но параметров, по которым жизнь людей всей планеты улучшилась, все же больше.

Глава 10

Окружающая среда

Но устойчив ли прогресс? Часто в ответ на хорошие новости о нашем здравоохранении, благосостоянии и питании мы слышим, что все это временно. Огромные массы людей паразитируют на теле планеты, бездумно проедая ее ограниченные запасы, и оскверняют свое жилище выбросами и отходами, приближая час экологической расплаты. Если перенаселение, истощение природных ресурсов и загрязнение окружающей среды нас не прикончат, это уж точно сделает глобальное потепление.

Как и в главе про неравенство, я не стану тут делать вид, будто все тенденции имеют исключительно положительный характер или что мы имеем дело только с незначительными проблемами. Однако я ознакомлю вас со взглядом на вещи, который отличается от скорбных расхожих мнений и предлагает конструктивную альтернативу радикализму и фатализму, порождаемым этими мнениями. Моя основная идея заключается в том, что проблемы окружающей среды, как и любые другие проблемы, имеют решение, главное – обладать нужными знаниями.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Психология масс
Психология масс

Впервые в отечественной литературе за последние сто лет издается новая книга о психологии масс. Три части книги — «Массы», «Массовые настроения» и «Массовые психологические явления» — представляют собой систематическое изложение целостной и последовательной авторской концепции массовой психологии. От общих понятий до конкретных феноменов психологии религии, моды, слухов, массовой коммуникации, рекламы, политики и массовых движений, автор прослеживает действие единых механизмов массовой психологии. Книга написана на основе анализа мировой литературы по данной тематике, а также авторского опыта исследовательской, преподавательской и практической работы. Для студентов, стажеров, аспирантов и преподавателей психологических, исторических и политологических специальностей вузов, для специалистов-практиков в сфере политики, массовых коммуникаций, рекламы, моды, PR и проведения избирательных кампаний.

Гюстав Лебон , Дмитрий Вадимович Ольшанский , Зигмунд Фрейд , Юрий Лейс

Обществознание, социология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Knowledge And Decisions
Knowledge And Decisions

With a new preface by the author, this reissue of Thomas Sowell's classic study of decision making updates his seminal work in the context of The Vision of the Anointed. Sowell, one of America's most celebrated public intellectuals, describes in concrete detail how knowledge is shared and disseminated throughout modern society. He warns that society suffers from an ever-widening gap between firsthand knowledge and decision making — a gap that threatens not only our economic and political efficiency, but our very freedom because actual knowledge gets replaced by assumptions based on an abstract and elitist social vision of what ought to be.Knowledge and Decisions, a winner of the 1980 Law and Economics Center Prize, was heralded as a "landmark work" and selected for this prize "because of its cogent contribution to our understanding of the differences between the market process and the process of government." In announcing the award, the center acclaimed Sowell, whose "contribution to our understanding of the process of regulation alone would make the book important, but in reemphasizing the diversity and efficiency that the market makes possible, [his] work goes deeper and becomes even more significant.""In a wholly original manner [Sowell] succeeds in translating abstract and theoretical argument into a highly concrete and realistic discussion of the central problems of contemporary economic policy."— F. A. Hayek"This is a brilliant book. Sowell illuminates how every society operates. In the process he also shows how the performance of our own society can be improved."— Milton FreidmanThomas Sowell is a senior fellow at Stanford University's Hoover Institution. He writes a biweekly column in Forbes magazine and a nationally syndicated newspaper column.

Thomas Sowell

Экономика / Научная литература / Обществознание, социология / Политика / Философия