Против безумия

— Да, я действительно что-то почувствовала, но это ничего не значит, — с маниакальным спокойствием и даже некоторым упорством возразила Лада. — Я ведь и раньше ощущала прикосновения, уколы и укусы каких-то невидимых тварей и насекомых, обитающих в этом чёртовом антимире.

— А почему ты называешь свою бредовую иллюзию антимиром? — удивлённо поинтересовался Деррик.

— Разве ты сам не понимаешь? — недоверчиво переспросила Лада, уверенная, что слуховые галлюцинации, созданные её воображением, должны, по меньшей мере, непринуждённо поддерживать беседу и знать всё, что у неё на уме.

— Как же я могу это понять, если меня только недавно подключили к твоему подсознанию. Более того, последние три дня ты находилась в критическом состоянии и абсолютно ни на что не реагировала. Ни докричаться, ни достучаться до тебя было невозможно.

— Что же, по-твоему, со мной случилось? — озадаченно спросила она, замедляя шаги.

Пока ей ничто не угрожало, Лада могла немного расслабиться и выслушать мужа, если это действительно он.

В нескольких ёмких предложениях, Деррик рассказал о том, что с ней произошло в главной пещере Одинокой горы, и почему её не смогли вынести оттуда сразу после землетрясения. О том, как Ладу доставили на исследовательскую базу, и о поставленном диагнозе, который мог иметь угрожающие последствия для её нервно-психического состояния.

Глава 11

Только теперь молодая женщина всерьёз задумалась об окружающем сумрачном мире и впервые усомнилась в реальности его существования. Потом медленно сказала:

— Может ты и прав, но ведь я помню почти всё, что со мной случилось до того, как я потеряла сознание в обиталище духов, и после того, как очнулась в зловонной пещере, оказавшись в этом антимире. И я думаю, что во всём случившемся виновато землетрясение, а не какие-то наркотические споры.

— Это уж точно, — устало согласился Деррик, не желая спорить. — Не случись подземных толчков — ты бы вообще не пострадала. Однако, знаешь, Лада, — тихо, но твёрдо продолжил он, — даже если бы ты действительно попала в какой-то параллельный мир, или оказалась на другом краю вселенной, я последовал бы за тобой даже туда, ведь я люблю тебя!..

— Что ты сказал? — переспросила она и остановилась в полном замешательстве.

— Я говорю, что люблю тебя! И это истинная правда, а не какая-нибудь слуховая галлюцинация, как ты можешь снова подумать.

— Так, значит, это правда ты?! — чуть не плача от радости и нахлынувшего чувства близкого избавления, воскликнула женщина. — А весь (макабр —?) вокруг меня создало моё буйное воображение?..

— Ну, слава Богу, дорогая… — с облегчением ответил Деррик. — А теперь пора возвращаться. Тебе здесь нечего делать.

— Но как? — растерянно поинтересовалась она, — разве от меня что-то зависит?

— Ну, конечно! Милая, первый шаг на пути к своему освобождению ты уже сделала, когда поверила, что настоящая жизнь находится за пределами твоего нынешнего визуального восприятия. Посмотри вперёд. Небо на горизонте уже очистилось от туч, а туман начинает постепенно таять. Твой сумрачный мир меняется вместе с твоим мышлением.

Лада внимательно огляделась и заметила, что гнусный пейзаж и впрямь стал преображаться, кое-где приобретая естественные краски и очертания. Почва была уже не такой голой и каменистой, а растительность не такой тёмной и чахлой, как раньше. Голоса пещерных духов и умерших людей медленно слились в одно невнятное бормотание, и вскоре вовсе исчезли.

— Вот так чудеса… — в изумлении прошептала она, — но что дальше?

— А дальше — самое трудное: тебе предстоит побороть свои страхи. Все, до единого.

— Но ведь я и так почти ничего не боюсь. Во всяком случае, того, что под силу постичь разуму. А иначе я бы ни за что не согласилась идти в обиталище духов. В холодную, сырую пещеру, поросшую этой гадкой грибковой плесенью, которая чуть не свела меня с ума.

— В том-то и дело, дорогая Лада, что ты не хочешь признавать существование своих глубинных внутренних страхов. Ты предпочитаешь от них открещиваться и прятаться, делая вид, что ничего не боишься. А они преследуют тебя по пятам. И таким способом ты никогда от них не избавишься.

В этом сумрачном мире все твои фобии, живущие в дальних уголках подсознания, материализовались в самых неприглядных формах. А ты объявила им войну, не понимая, что борешься, фактически, с собственным разумом. Милая, нужно всего лишь быть честной и признаться самой себе, что ты действительно чего-то боишься и имеешь полное право на этот страх. Безоглядные храбрецы с железной волей — это диагноз. Может быть, прозвучит дико, — но свои боязни можно и надо полюбить.