Противостояние

— Дурик, ты Сёма. Нельзя так со здоровьем шутить, опасно это.

— Вова, иди ты знаешь куда?

— Знаю.

— Ну, вот и отлично!

— Так, парни, рассредоточились: Леший — направо, Гвоздь — налево, Панас — ты метров на двадцать в тыл отойди и превратись там в камень, и чтоб тихо сидел, как мышь под веником. Нет, стоп! В тыл пойдет Глаз. Всем понятно?! Отлично! И, это парни….смотрите мне, чтобы ни шагу назад! Я серьезно, если и правда гости пожалуют, то надо сделать все, чтобы они не прошли. Понятно?

— Словник, ты это серьезно? — Сипов посмотрел на Слона как на слабоумного. — Нас же всех потом вздернут на ближайшей березе. Даже если они будут все при валынах, да с мешком герыча за плечами, нам же все равно потом пожизненный срок мотать.

— Панас, мне пох, что будет потом, и тебе должно быть пох. Понял? Они не должны пройти через нас. НЕ ДОЛЖНЫ!!! Это самое главное! Или ты против, и хочешь включить заднюю?

— Нет, конечно. Я как все, я с вами, — Панас неуверенно замялся, накручивая брезентовый ремень на рамочный приклад «ксюхи».

— Ну, раз ты с нами, то не фиг тут сиськи мять, разбежались по номерам, и… это мужики… того… ну, сами понимаете, да? Нам никак нельзя их пропустить.

— Да, поняли мы уже, поняли. Чего ты нас уговариваешь, как пионерок на сеновале, — Кожанов болезненно сморщился, теребя куртку под бронежилетом. Треснувшие ребра болели. — Не пройдут они, не пройдут.

За те двадцать минут, что прошли с момента отступления бойцов «Беркута», Словник со своей командой успел многое сделать: обустроить две огневые точки, укрепленные невысокими брустверами из обломков камня, и перегородить дорогу двумя бетонными блоками, которые вчетвером еле-еле протащили двадцать метров. Весь этот строительный мусор остался валялся на обочине дороги, от нерадивого водителя, чей «КамАЗ» переломился пополам, высыпав не довезенные до заказчика стройматериалы.

Пока взводили все эти баррикады, на дороге не появилось ни одной машины, ночная трасса была совершенно пуста. Поэтому, когда вдали появился свет от множества автомобильных фар, спецназовцы встревожено замерли, перестав работать.

— Все по местам! — громко сказал Слон. — Кожанов двигай на железнодорожную насыпь и прячься там за рельсами.

— Чёго это я должен за рельсами прятаться?

— А, того! У тебя же единственного в руках нормальный ствол, нечета нашим трещоткам, — Слон кивнул на АКМ с пристегнутым подствольным гранатометом, который держал в руках Семен. — Будешь у нас за ДОТ. Твоя задача — обездвижить несколько их гравицап, чтобы они здесь застряли на веки вечные.

— Окей, — Кожанов не стал спорить и, перехватив поудобней автомат, побежал в сторону железнодорожной насыпи.

Приближающаяся колонна растянулась на несколько сотен метров, первыми двигались десяток легковушек — авангард «автомайдана», а следом за ними шли три автобуса «Неоплана». Из окон первых двух легковушек торчали флаги: Евросоюза, Украины, Грузии… и черно-красный флаг украинских националистов.

Первой шла ярко-красная «Мазда 6» купэ. Дорогая иномарка вырвалась далеко вперед, опережая идущие позади машины. Какой-то варвар разрисовал капот из аэрозольного баллончика в желто-синие цвета. Японка остановилась там где и должна была — в нескольких метрах от разбросанных по дороге камней. Битого кирпича и камня вокруг было много, машинам никак нельзя было дальше проехать, разве только на танке или БТРе.

Слон стоял в свете автомобильных фар, меланхолично щелкая семечки, сплевывая шелуху на треснувший асфальт. Яркий свет мощных фар слепил глаза, но Владимир продолжал щелкать семки.

— Эй, животное, уйди с дороги, — раздался визгливый женский крик, — и камни свои забери!

Словник равнодушно пожал плечами и, сделав несколько шагов в сторону, ушел с дороги на обочину.

— Я сказала, камни с дороги убрал!

Владимир никак не прокомментировал женские визги, продолжая щелкать семечки.

— Эй, мусор, ты глухой или тупой?!

Захлопали дверцы подъехавших машин и, пустое пространство перед красной «маздой» наполнилось людьми. Человек пятнадцать, разного возраста и пола, да и одеты все были по-разному: от дорогих шмоток, до штопанных, вонючих камуфляжей. Да и возраст разнился порядком: от еще совсем юных, пятнадцатилетних соплячек, до седовласых стариков.

— Я, капитан милиции, приказываю вам остановиться и не подходить ближе! — голос Словника звенел от гнева. — Кто сделает еще шаг, будет застрелен!

Бах! Бах! — два выстрела в воздух, заставили людей остановиться и попятиться назад.

— Эй, ты чего? Совсем с ума сошел, мусор? — вышедший вперед невысокий кряжистый мужик, говорил спокойным тоном, но голос при этом его немного дрожал, выдавая волнение. — Иди домой, мужик. Все! «Беркут» разогнали, понял?

— Еще шаг, и я прострелю тебе ляшку! — Словник сделал еще шаг назад, чтобы уйти в темноту. — НАЗАД!

— Стой, стой! — переговорщик выставил руки перед собой в знак примирения и сделал пару шагов вперед. — Не стреляй! Подожди. Давай поговорим.

Бах! — ПМ в руке Слона выстрелил, и пуля выбила асфальтовое крошево в нескольких сантиметрах от ног кряжистого мужика.