Противостояние

— Внимание, Вышка, я Вихрь-три. Примерно… пятнадцатью километрами восточнее поля наблюдаю вертушку, висит на месте, возможно поломка. Вертушка восьмая, как поняли, прием.

— Вихрь-три, тебя понял, сообщи бортовой номер машины.

— Вышка, минуту…

Подполковник поднялся еще выше, но тут его вертолет попал в струю от винтов восьмерки, и от греха подальше он отдал рычаг, уходя ниже и снова разворачиваясь. Он не понимал что происходит — метла висела на одном месте и поднималась — ни один дурак в таком месте не стал бы так пилотировать. Зависший вертолет — хорошая приманка для духовского ДШК, если Крокодил еще поборется — то восьмерку ДШК в момент располовинит. Зависать ни в конем случае нельзя, допустимо делать это только при выброске-эвакуации десанта. Потапов прикинул и решил что это скорее всего поломка, и поврежденную машину надо на всякий случай прикрыть.

— Корольков, ты номер машины видел?

— Нет.

— Я зайду на нее, ты глянь.

— Хорошо…

Подполковник снова заложил вираж, стараясь не наподдать потоком воздуха от винтов по поврежденной восьмерке, и в то же время не попасть самому. Мало ли…

— Есть! Триста двадцать семь!

— Вышка, я Вихрь-три. Бортовой — три-два-семь, повторяю — три-два-семь.

— Вас поняло. Метла наша или партнеров?

Опознавательные знаки Потапов заметил и сам.

— Вихрь-три, машина наша, повторяю — машина наша.

— Вас понял, Вихрь-три, как у тебя с топливом?

Подполковник бросил взгляд на приборную доску — указатель был на самом верху.

— Четверть сжег.

— Вас понял, Вихрь-три — оставаться в районе барражирования вертолета три-два-семь, об изменениях обстановки докладывать.

— Вас понял, конец связи.

Подполковник увидел, что вертолет замер где-то на восьмистах над землей, это было уже опасно. Совсем рядом граница, в районе границы разбойничали пакистанские асы. Получившие новейшие Ф16 твари — а иначе и не назовешь тех, кто охотится на заведомо более слабых, тем более на вертолеты — поймав момент, когда границу не патрулируют истребители ПВО и увидев на радаре легкую цель на форсаже ныряли через границу, наскоро отстреливали кого придется и так же, на форсаже уходили. Иначе, как оборзелым пиратством это назвать было нельзя — и такой вот зависший на высоте Ми-8 может запросто стать жертвой бандитов.

Вертолет тем временем вдруг перешел в горизонтальный полет на средней скорости, еще и снижаясь. Подполковник, пока суд по всему не замеченный, последовал за ним.

— Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь перешла в горизонтальный полет, идет азимутом восемьдесят пять, курс — к пакистанской границе.

— Вихрь-три, вас не понял, повторите.

— Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь уходит курсом к пакистанской границе, скорость около ста — разозлился Потапов.

— Вихрь-три, я Вышка. Машина из кабульского полка, плана ее полета у нас нет. Приказываю сблизиться с машиной три-два-семь, визуально определить кто в кабине, попытайтесь выйти на связь. По выходу на связь доложить.

— Принял.

Подполковник легко бросил машину вперед, Ми-24 превосходил восьмерку по всем показателям, в том числе по скорости. Догнав, он начал выравниваться с неизвестной машиной.

— Корольков, запроси соседей, пройдись по частотам.

— Машина три-два-семь, идущая курсом восемьдесят пять от Джелалабада, прошу ответить Вихрю-три, нахожусь по левому борту от вас. Машина три-два-семь, идущая курсом восемьдесят пять от Джелалабада… там кровь!!!

Крик Королькова по связи был настолько неожиданным — что подполковник на мгновение упустил вертолет. Крокодила понесло боком, но подполковник почти сразу же опомнился, отпарировал рычагом циклического шага.

— Ты что орешь? Какая кровь?

— Кровь! Весь блистер со стороны командира в крови!

Подполковник поднял вертолет чуть выше — и убедился, что это действительно так. Но самое интересное — он не заметил на вертолете никаких попаданий снарядов артиллерии, чтобы объяснить такое. Тем более — на кабине.

— Выходи с ними на связь. Они идут в сторону границы.

Корольков повторил вызов, Потапов прослушивал эфир, и на втором вызове убедился, что что-то здесь неладно.

— Они не отвечают.

— Дай предупредительный перед кабиной.

Коротко рыкнул пулемет, струя трассеров пронеслась в нескольких метрах от кабины вертолета — не заметить было невозможно. Но вертолет продолжал лететь вперед, как ни в чем не бывало. Любой афганский летун сказал бы, что очередь по ходу — это последнее предупреждение и с этим не шутят.

— Десять километров до границы! — крикнул Корольков, машина миновала один из постов.

Дрянь дело…

— Вышка, я Вихрь-три, машина три-два-семь продолжает держать азимут восемьдесят пять, курс — к пакистанской границе, до границы десять километров. Блистер со стороны пилота в крови, другой активности не наблюдаю.

— Вихрь — три, я Вышка, ждите!

— Кой черт ждать, предполагаю угон, прошу разрешения на применение оружия!

— Вихрь-три, оружие применять запрещаю, повторяю — оружие применять запрещаю, ждите!

В Джелалабаде уже знали, что на этом борту вылетел из Кабула генерал-майор, прибывший недавно из Москвы. В такой ситуации никто вообще не хотел принимать никаких решений.