Противостояние

Глядя на Баранова, он подумал, что надо его грохнуть и отправить за борт, совершенно никчемный человек. Возможно, над Пакистаном он так и сделает.

Баранов сунулся в кабину, за аптечкой, взглянул на бурые сгустки, которые забрызгали всю кабину, на мертвеца с разбитой головой, сидящего в кресле командира — и тут его вырвало, тяжело, до конвульсий, его вырвало прямо на то место, где только что сидел генерал — и к запаху крови и пороха прибавился кисловатый запашок рвоты.

— Пшел! Пшел вон свинья, рыгать тут будет…

Маджидов обернулся на мгновение, злобно оскалился

— Пшел! Пристрелю!

Баранов вывалился обратно в салон, его корчило в судорогах — но он уже не мог ничего исторгнуть из себя, потому что в желудке ничего не было, кроме омерзительно острой кислой, желчи. Он плюхнулся на задницу, корчась и рыгая желчью — а когда пришел в себя — увидел генерала. Генерал Птицын уже достал второй автомат, присоединил магазин и целился в него, зажимая локтем рану в боку. Глаза его горели дикой, животной ненавистью.

— Убью!

— Владимир…

— На халяву решил прокатиться…

— Нет…

— Слабак… тварь…

Он и в самом деле был слабаком. Шакалом — соредии двух осатаневши от человеческой крови волков. И при любом раскладе — он был обречен, хоть и не понимал этого.

На залитом кровью полу десантного отсека застонал тяжело раненый, парализованный майор Долгачев.

— Возьми…

— Что?

— Возьми, с. а, ну… Убью!

Генерал показал на валяющийся на полу рядом с Барановым пистолет Стечкина, который падая, выронил и не стал поднимать Маджидов.

— Возьми! — взревел генерал

Баранов потянулся, трясущейся рукой схватил пистолет.

— Вошел в трамвай — плати за проезд. Давай — обоих — ну!

— Что? — глупо спросил Баранов!

— Добей! Добей, падаль, будь мужиком! Добей, или рядом ляжешь…

В их группе Баранов выполнял роль следователя и аналитика, к «острым акциям»[348] его не привлекали. А теперь — в его руках был пистолет, а рядом с ними лежали два едва живых человека, которых надо было добить.

Баранов, не вставая, приставил пистолет к спине одного из лежащих — его так трясло, что он чуть не выронил оружие.

— Не могу!

— Бей!! — взревел генерал

От страха, от неожиданности, Баранов нажал на спусковой крючок — пистолет больно толкнулся в руку и на обтянутой зеленой тканью спине из опаленной круглой прорехи медленно потек бурый родничок…

Баранов в страхе посмотрел на это, потом на генерала

— Еще…Добей…

— Нет!

— Добей!

Баранов бросил отчаянный взгляд на генерала Птицына, на тело рядом с собой, а потом начал стрелять. Раз за разом, пока не кончился магазин…

А магазин в Стечкине большой…

— Слабак… — пригвоздил генерал

Вертолет снова затрясло, Маджидов заорал так, что слышно было даже в десантном отсеке

— Вертолет! Вертолет справа!

Генерал, уже настроившийся положить и Баранова рядом с этими летунами — те по крайней мере мужиками были, мужиками и умерли, не то что этот слизень — выглянул в ближайший иллюминатор, и судорожно сглотнул. Совсем рядом, камнем докинешь, рядом с их вертолетом висел Ми-24.

* * *

Подполковник Михаил Андреевич Потапов к сорока годам — а ему было ровно сорок лет — кроме язвы желудка и подполковничьих погон выслужил в Советской армии самую высшую категорию мастерства, которая только может быть — «мастер». Выслужить эту категорию не только непросто — обычному человеку это сделать почти невозможно. Потапов получил ее только после того, как безвылазно просидел четыре года в Афганистане, совершил более трехсот боевых вылетов лично, и при этом ни разу не был сбит, или ранен, его машина всегда возвращалась на базу. Он лично участвовал в двух штурмах Пандшера — а это место буквально было напичкано артиллерией ПВО. Он неоднократно выходил на командование ВВС с предложениями об усовершенствовании как тактики так и техники пилотирования, и его не только не послали куда подальше[349] — но и включили в особую рабочую группу с участием представителей КБ Миля, НИИ им. Громова, особо опытных военных, имеющих опыт в Афганистане. Результатом деятельности этой группы стал модернизационный комплект для вертолета типа Ми-24, базирующихся на базы в Афганистане и позволяющий значительно сократить потери в эскадрильях. На подходе был новый транспортно-боевой бронированный Ми-18, первый прототип которого уже собрали в Казани и который вот-вот должен был подняться в воздух. Готовилась еще одна радикальная модернизация Ми-24, которая должна была превратить этот вертолет во всепогодный, всесуточный и практически не поражаемый наводящимися по тепловому следу ракетами ПЗРК.