Противостояние

Из Ферганы прилетел председатель хлопководческого хозяйства — в республике он был известен тем, что к нему в хозяйство приезжал на доклад первый секретарь обкома партии республики. Эти люди богатели в основном на том, что дает советский государственный бюджет — из хлопка, который они каждый год «собирали» и на который Москва давала щедрые дотации, можно было нашить рубашек на весь Китай — и еще осталось бы ткани. Председатель хлопководческого хозяйства был баем, ему принадлежали в республике больше двухсот хозяйств и не меньше ста пятидесяти тысяч рабов. Это только в Москве думают, что в союзном Узбекистане социалистический строй, на самом деле он как был рабовладельческим — так и остался.

Из Киргизии прилетел живущий на берегу озера Иссык-Куль вор в законе. Он был настолько авторитетен, что в его владении была вся Киргизия, и если он желал, чтобы человек умер — неважно, будь то обычный крестьянин или Председатель Совета Министров Киргизской ССР — то человек этот неминуемо умирал. Зарабатывал вор тем, что брал дань со всех подпольных предприятий республики, и с луководов. Республика в общесоюзном разделении труда специализировалась на выращивании овощей и фруктов. Дело это было настолько выгодное, что каждую весну бригадиры полеводческих хозяйств за право возделывать землю давали взятку председателю — тысяча рублей за гектар. Если говорить про лук — то утаить удавалось до двухсот пятидесяти центнеров с гектара, в цена лука в России — три рубля за килограмм. Вот и считайте. Помимо прочего, этот вор в законе имел какие-то темные связи с Западом, сотрудничал с ЦРУ США — тех интересовали испытания новейшего советского оружия на озере Иссык-Куль.

Из Душанбе — города как известно хлебного, не меньше чем Ташкент — прибыл еще один авторитетный человек. Ему тоже в свое время предлагали короноваться — то есть стать вором в законе — но он отказался по своим причинам. Этот человек руководил всей среднеазиатской организованной преступностью, крышевал подпольный бизнес, занимался торговлей наркотиками, был связан с людьми из КГБ и ГРУ, налаживающими героиновый потока в Союз из Афганистана. Сам он наладил поток огнестрельного орудия «с войны» — и поставлял его всем желающим по всему Союзу, благо автомат тогда было не достать и стоил он дорого. Часть оружия списывалась «на боевые потери» и доставлялась в руки этого человека — а часть он получал от пакистанских спецслужб в обмен на щедрые обещания «устроить джихад». Делать это наркомафиози естественно не собирался, ему нужен был бизнес, а не джихад. В его владениях часто отдыхали нужные люди из Москвы, где им предоставляли тридцать три удовольствия. Хочешь вмазаться героином? Пожалуйста. Хочешь девочку? Пожалуйста. А, лучше мальчика? Сей секунд. Хочется поохотиться на живого человека? И это можно сделать. Те, кто отдыхал в этом богатом и гостеприимном поместье не знали, что у хозяина сего хлебосольного дома есть еще одна тайная и необоримая страсть — к фотографированию. Ей он отдавался самозабвенно, когда надо — и когда не надо. В его владениях никогда не было смотрящего от воров, никто не хотел идти туда смотрящим — потому что никто не хотел умереть страшной смертью.

Из Москвы прилетел единственный человек, который не имел в своем загашнике сто миллионов долларов — их имели те, кто его послал. Руководители трестов, гостиниц, баз, распределителей — рассадников воровства, их сильно пощипали при Андропове — но сейчас они в основном восстановили позиции, власть и влияние. В конце концов людям хочется и кушать и одеваться, и не только хорошо, самое главное — лучше чем другие! Вот чего не могла дать людям советская власть — ты не мог вызывающе жить лучше чем другие, плевать на других с высокой колокольни, а запрос на это был и запрос был большой. Потому то и процветали эти люди, хранящие банки с золотом и долларами, зарытыми под клумбами дачи, потому то и послали сюда они этого представителя, низенького, толстого, лысого веселого. Этот человек когда говорил — жестикулировал, очень бурно, и его всегда было очень много.

Из Азербайджана прилетел человек, который был судьей — азербайджанскую мафию возглавлял именно он. Это был пожилой, седовласый, благообразного вида старик, он хорошо разбирался в музыке и играл на пианино. Когда его назначили на должность председателя Верховного суда республики — первым делом он повелел задержать и доставить в его кабинет всех воров в законе республики. Когда приказ был выполнен, он какое-то время ходил по кабинету, рассматривал сидящих вокруг стола урок — будучи при этом похожим на профессора консерватории — а потом с усмешкой спросил: это бы что ли воры в законе… не-е-ет… вы — просто воры. А вот я — вор в законе. Потому что я здесь — и вор, я здесь — и закон!

И воры поняли. И подчинились. Судья занимался всем — контрабандой, подпольной промышленностью, взятками. Судья решал, кто займет должность в республике, а кто — нет. Судья контролировал Нахичевань — крупный перевалочный пункт контрабанды. В республике он обладал непререкаемой властью.