Противостояние (СИ)

Король Ванак как раз преодолел лестницу и ступил в проход амфитеатра. Как всегда величественный, в пурпурной мантии и с короной на голове, он походил на вернувшееся в свои владения мифическое древнее божество. Чуть отставая, за ним следовал также пышно разодетый дукс Зел с противной ухмылкой. Все люди как один вскочили на ноги и принялись отвешивать монарху бесконечные поклоны, заодно наперебой желая долгих лет правления.

Наконец, Ванак оказался рядом с Глебом, как-то совсем по-дружески похлопал его по плечу и негромко сказал:

— Теперь ты полноценный радужник и настоящий посредник, полностью высвободивший свою силу. Прими мои поздравления. Скажи, ты ведь не сердишься за то, что нам пришлось прибегнуть к небольшой уловке?

— Спасибо… ваше величество, вовсе нет, — сказал Глеб заранее заготовленный ответ. — Понимаю, так было нужно для моего же блага.

Король довольно кивнул. Краем глаза Глеб заметил, как холодно наклонил голову и дукс Зел.

Ванак обернулся к застывшему подобно каменным изваяниям в Хранилище знаний народу. Он выступил с небольшой приветственной речью, но Глеб почти все прослушал. Его мысли словно витали в каком-то другом месте, бесконечно переживая сегодняшний день. Он выхватил только фразы вроде «единственный радужник, которого не нужно убивать», «великое счастье», «большая честь», «посредник прибыл именно к нам неспроста» и «вместе возрадуемся и поздравим». Казалось, люди только и ждали, когда их предводитель закончит пламенную речь, чтобы взорваться овациями.

— Наше терпение вознаграждено! — еще раз воззвал король к зрителям, в свою очередь, терпеливо подождав, когда стихнут последние хлопки. — Сегодня мы празднуем обретение посредником силы! Насладимся же представлением, подготовленным лучшими артистами нашего королевства!

Ванак и Зел заняли места немного поодаль от Глеба, и народ, довольно гудя, спешно последовал их примеру.

Как по мановению невидимой дирижерской руки в унисон загромыхавшие барабаны возвестили о начале шоу. На сцену выплыл облаченный в белую тунику человек. Его лицо скрывала улыбающаяся белая маска (Глеб снова вспомнил главу о Древней Греции из учебника по истории), а над ней виднелась копна аккуратно уложенных золотистых волос.

Мальчик отметил, что зрители с интересом вглядывались в артиста, но удивления на их лицах он не увидел. Значит, в здешнем мире и театральные маски были делом привычным.

Артист воздел руки вверх и, обращаясь то ли к небесам, то ли к зрителям, хорошо поставленным, зычным голосом прокричал:

— Ваше величество! Дамы и господа! Все пришедшие на наше представление! Вы станете первыми, кто сможет насладиться воистину грандиозным зрелищем! Вы увидите то, о чем будут говорить ваши внуки, то, что превратится в легенду. Каждое слово написано мной и каждое движение поставлено мною же! Прошу не судить строго и уделить ваше внимание «Гамлету, принцу датскому»!

Было очевидно, что мужчина в маске не отличался особой скромностью. Однако Глеба озадачило не это. С первого же произнесенного артистом слова он испытал странное чувство, словно где-то уже слышал сквозившие в его голосе интонации. Даже его жестикуляция казалась знакомой. Но определить точно, кого тот ему напоминал, не представлялось возможным. Всему виной была маска, не только скрывавшая лицо артиста, но и заметно менявшая его голос. Оставалось лишь молча наблюдать за представлением и теряться в догадках.

На сцену вразвалку вышел дородный детина, тоже в маске, правда, изображавшей гнев, и принялся неуклюже декламировать заученную роль. Стоило ему открыть рот, как Глеб подловил себя на мысли, что тон его голоса также казался ему знакомым, но вот откуда, он так и не мог понять. В течение следующих минут Глеб испытывал такое же странное чувство по поводу почти каждого появлявшегося на сцене артиста. Наконец, все действующие лица заняли места, а вперед выступили здоровяк и высокий мужчина в грустной маске.

Как только началось представление, все сомнения отпали сами собой — сюжет, да что там, все диалоги повторяли одноименное произведение Шекспира. Глеб слишком хорошо его знал, чтобы ошибиться. Он даже сыграл в школьном театре незначительную роль, когда один из учеников заболел, и до сих пор помнил свои пару реплик.

Мысли налезали друг на друга, спеша поделиться соображениями. Двойник Шекспира? Необъяснимое стечение обстоятельств, благодаря которым кто-то умудрился повторить один в один знаменитую пьесу? Поверить в это было сложно. Однако делать было нечего. Не бежать же через сцену и, срывая маску с ближайшего актера, спрашивать, откуда они это придумали?!

— Не нравится представление? — поинтересовались вдруг сбоку.

Глеб, вздрогнув, повернул голову. Принцесса Клея с любопытством вглядывалась ему в лицо.

— Просто вспомнил о своем мире, — выбирая как можно более приближенный к правде ответ, сказал Глеб, заодно прикидывая, как девочке удалось так незаметно сесть рядом.