Противостояние.Том I

Ее слезы капали вниз и блестели у него на лице. Она сняла с него пижаму и переодела в лучший костюм, не обращая внимания на дрожь и ноющую боль в спине, руках и шее, когда приподнимала то одну, то другую часть его отяжелевшего тела, облачая его в костюм. Она положила ему под голову два тома «Книги знаний», чтобы красиво завязать галстук. В нижнем ящичке, под носками, она нашла его армейские награды — «Пурпурное сердце», медали за успешные операции, знаки отличия… и «Бронзовую звезду», которую он заслужил в Корее. Она приколола их к лацкану пиджака. В ванной она взяла пудру «Джонсонз Бэби» и припудрила ему лицо, шею и руки. Запах пудры, сладкий и ностальгический, снова заставил ее плакать. Тело ее покрылось потом, а под глазами от переутомления залегли темные круги.

Она обернула его скатертью, достала швейный набор матери и сделала один шов, потом сложила его вдвое и прошила еще раз. Всхлипывая и тяжело, с присвистом дыша, она умудрилась опустить тело на пол, не уронив его. Потом она передохнула, потому что находилась в полуобморочном состоянии. Когда Фрэнни почувствовала, что может продолжить, она, приподняв верхнюю часть его тела, волоком оттащила его к лестнице и осторожно, как только могла, спустила вниз. Затем вновь сделала передышку. Ее частое дыхание перемежалось жалобными стонами. Головная боль стала острой, словно череп разламывали изнутри быстрые, тяжелые взрывы.

Фрэнни потащила тело через холл и кухню на крыльцо. Вниз по ступенькам. Снова передохнула. Землю окутывал золотистый свет раннего вечера. Силы покинули ее. Она села рядом с ним, уткнув голову в колени, и зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Вокруг щебетали птицы. Наконец она почувствовала, что в состоянии положить его в могилу.

И вот все было сделано. Было уже четверть девятого, когда последние кусочки дерна заняли свое место (она тщательно складывала их, стоя на коленях, будто собирала картинку-загадку). Она вся перепачкалась. Только под глазами кожа осталась белой, потому что там ее непрерывно омывали слезы. Она шаталась от усталости. Волосы висели спутанными прядями.

— Пожалуйста, покойся с миром, папочка, — пробормотала она. — Пожалуйста.

Фрэнни оттащила лопату обратно в отцовскую мастерскую и небрежно бросила там. Ей пришлось дважды сделать передышку, преодолевая каких-то шесть ступенек заднего крыльца. Не включая света, она прошла через кухню и у входа в гостиную сбросила свои легкие спортивные туфли. Она рухнула на кушетку и мгновенно уснула.

Во сне она вновь карабкалась по лестнице, поднимаясь к отцу, чтобы выполнить свой долг, и, как подобает, придать его тело земле. Но, войдя в спальню, она увидела, что его тело уже завернуто в скатерть, тогда ее горе и боль утраты сменились совсем другим чувством… чем-то вроде страха. Против воли она пересекла окутанную мраком комнату, ощутив острое желание выбежать из нее, но не в силах повернуть назад. Скатерть призрачно, жутко мерцала во тьме, и вдруг она поняла: под ней лежит вовсе не ее отец. Там притаилось нечто живое.

Нечто (некто), наполненное темной жизненной силой и кошмарным весельем. Она отдала бы больше, чем собственную жизнь, только бы не видеть того, что скрывалось под скатертью… но она не могла… остановиться.

Ее рука вытянулась, зависла над скатертью… и сорвала ее.

Он усмехался, но лица его она не видела. От этой ужасной усмешки ее захлестнула волна мертвящего холода. Она не могла разглядеть его лица, но видела подарок, который этот жуткий призрак преподносил ее неродившемуся ребенку — крюк от вешалки.[3] Она бросилась вон из комнаты, вон из сна, возвращаясь в реальность, ненадолго выныривая на поверхность…