Разделенные половиной пространства безлюдного помещения, они с Ником остолбенело уставились друг на друга. Флакончик с духами выпал из ее пальцев и разбился со звуком разорвавшейся бомбы. В магазине запахло, как в погребальной конторе.
— Господи, вы настоящий? — дрожащим голоском спросила она.
У Ника учащенно застучало сердце, и он почувствовал, как кровь бешено пульсирует у него в висках. Перед глазами все слегка поплыло и замелькали слабые искорки.
Он кивнул.
— Вы не привидение?
Он помотал головой.
— Тогда скажите что-нибудь. Если вы не призрак, скажите что-нибудь.
Ник прижал ладонь ко рту, а потом положил ее себе на горло.
— А это что еще значит? — В ее голосе зазвучали истерические нотки. Ник не мог слышать, но… он чувствовал и видел это по ее лицу. Он боялся шагнуть к ней, потому что тогда она могла убежать. Он не думал, что она боится человека; она боялась галлюцинаций и от этого была на грани истерики. Он вновь ощутил волну досады. Если бы он только мог
Он снова принялся за свою пантомиму. В конце концов, это единственное, что он мог сделать. В ее глазах засветилось понимание.
— Вы не можете
Ник кивнул.
Она издала высокий нервический смешок.
— Вы хотите сказать, что, когда наконец хоть кто-то объявился, он оказался
Ник пожал плечами и выдавил извиняющуюся улыбку.
— Что ж, — сказала она, подходя к нему вплотную, — ты недурен собой. Это уже кое-что. — Она положила ладонь на его руку и почти коснулась его своей грудью. До него доносились запахи по меньшей мере трех видов духов, которые все же не могли заглушить неприятный запах ее пота.
— Меня зовут Джули, — сказала она. — Джули Лори. А тебя как? — Она хихикнула. — Не можешь сказать, да? Ах ты
Он отодвинулся от нее, вытащил из кармана блокнот и начал писать. Не успел он написать и двух строчек, как она перегнулась через его плечо, чтобы посмотреть, что он там пишет. Лифчика на ней не было. О Господи! Быстро же она оправилась от испуга… Строчки стали выходить не совсем ровные.
— Ух ты, — сказала она так, словно он был обезьяной, способной выполнить какой-то сложный трюк. Ник смотрел в свой блокнот и не «читал» ее слов, но чувствовал на себе щекочущее тепло ее дыхания.
— Конечно, — тут же сказала она, а потом вспомнила, что он глухой, и, очень ясно выговаривая слова, спросила: — Ты умеешь читать по губам?
Ник кивнул.
— Отлично, — облегченно вздохнула она. — Я так рада, что повстречала хоть кого-то, и плевать, глухонемые они там или слабоумные. Тут погано. Я почти не сплю по ночам, с тех пор как вырубилось электричество. — Ее лицо исказила гримаса печали, больше подходящая героине мыльной оперы, чем обычному человеку. — Понимаешь, мои мамочка и папа умерли две недели назад, мне было так одиноко. — С рыданием она бросилась Нику в объятия и принялась тереться об него в своеобразном приступе скорби, больше похожем на непристойную пародию на горе.
Когда она отлипла от него, глаза ее были сухими и ярко блестели.
— Эй, давай займемся этим, — сказала она. — Ты просто прелесть.
Ник вытаращился на нее. Этого не может быть, подумал он.
Но все было вполне реально. Она тянула его за ремень.
— Давай. Я на таблетках. Никакого риска. — Она на секунду запнулась. — Ты ведь можешь, правда? Я хочу сказать… То, что ты не можешь говорить, ведь не значит, что ты не можешь…
Он выставил ладони вперед, наверное, желая взять ее за плечи, но вместо этого наткнулся на ее груди. На этом все сопротивление, на которое он был способен, закончилось. Все разумные мысли вылетели из головы. Уложив на пол, он взял ее.
Поднявшись, он подошел к двери и, застегивая ремень, выглянул наружу — посмотреть, что делает Том. Тот по-прежнему лежал на скамейке в парке и спал крепким сном. Джули подошла к Нику, брызгая на себя духи из нового флакона.
— Это тот слабоумный? — спросила она.
Ник кивнул, хотя ему не нравилось это слово. Оно казалось слишком жестоким.