Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

Дети? Да, двое сыновей, но зачем им старые серьги из пластмассы? Их жёны не таковы, чтобы донашивать за свекровью старую Шанель. А я донашиваю и придумываю себе её жизнь. Или не придумываю. Но мы с ней нравимся друг другу. Когда я путешествую, я люблю брать их с собой. Ты видела Италию? Ога, понятно, тебя не удивишь. А Сибирь? Я так и знала! Посмотри. Это всё правда.

Ещё у меня есть отношения с сахарницей. Это самая красивая вещь в мире. Но это моя тайна, я никому её не показываю. Это моё наследство. Когда умерла моя любимая бабушка, я сказала маме и её брату: мне ничего не нужно, отдайте мне бабушкину сахарницу. Они отдали. Я родилась и выросла, видя эту сахарницу. Она уже тогда была старой и очень облупленной. Серебряная, пузатая, когда-то покрытая розовой эмалью с серыми цветами душистого горошка. Нет ничего красивее этой сахарницы. Она живёт у меня в квартире на Таганке, в потайном месте, её нельзя трогать, она не хочет.

Ещё мне достались бабушкины серёжки, которые я не любила. Ни на ней, ни сейчас, когда они лежат у меня в Берлине вместе с моей Шанелью. В них, конечно, живёт бабушка, но им она не передала того, что было в её крепдешиновых платьях, в шляпках с розами или вишенками. Да даже пустой пузырёк духов «Пани Валевска» принёс бы мне больше бабушки, чем эти две золотые штучки. Думайте о внуках, когда покупаете всякую дорогую фигню.

Вот дрессировщица Наталья Дурова собрала прекрасную коллекцию бриллиантов. Вот певица Людмила Зыкина тоже собрала. И что, и зачем, и куда? Сильно отдалённые родственники, коих, может, они в глаза не видели, годами за них судятся.

А мне бы бабушкино крепдешиновое платье — серое, в сиреневый редкий цветок, да шляпку, да на закат у моря, где к ней подруливает статный красавец в белой капитанской фуражке. И тот самый десерт в алюминиевой креманке из взбитой морской пены со счастьем.

К чёрту бриллианты. Когда я умру, поливайте мои горшёчные растения, вот что. Особенно фиолетовую орхидею. Ну или сразу бошки им сверните, чтоб не мучились.

И ещё меня терзает вопрос. Вот был у бабушки чайный гриб под марлей. Я верю, что чайные грибы все в родстве между собой. Приму в дар чайный гриб, марлю и трёхлитровую банку. В Берлине с этим туго.

Цветок

Цветок засохший, безуханный,Забытый в книге вижу я;И вот уже мечтою страннойДуша наполнилась моя:Где цвёл? когда? какой весною?И долго ль цвёл? и сорван кем,

Чужой, знакомой ли рукою?И положён сюда зачем?На память нежного ль свиданья,Или разлуки роковой,Иль одинокого гуляньяВ тиши полей, в тени лесной?И жив ли тот, и та жива ли?

И нынче где их уголок?Или уже они увяли,Как сей неведомый цветок?Александр Пушкин. 1828

Школа для дураков

Всё чаще думаю о детстве. Иногда удивляюсь, как мы выжили. А потом смотрю вокруг — и нет. Не удивляюсь.

Любимчик Петра, князь Александр Меньшиков, тоже заценил мои прекрасные Люберцы и начал строить там дворец. Не достроил, его сослали, базар-вокзал, Октябрьская революция. По другой версии, то была Елизавета, дочь Петра. По третьей — Екатерина Вторая. Люберцам всегда было пофиг, кто.

Недавно прочитала очередную версию, откуда у нас такое зашибательское слово взялось — Люберцы. «По итальянской версии имя Люберцы доставили нам как эстафет славяне, бежавшие от ига древних римлян и называвшие себя “либерами”, то есть свободными», пишут популярные люберецкие блогеры. Мы в детстве не были, конечно, такими наглыми. Но мне нравится. Пускай будет от итальянцев. От римлян в смысле.

Итак, мы произошли от римлян, а вы как хотите.

А ещё меня удивило, что нынешние люберецкие блогеры пересказывают наши пионерлагерные люберецкие страшилки. Про умученных мальчиков, чьи голоса и тени вы можете вживую увидеть в хорошую погоду у развалин школы для дураков.

Что-то в этом есть. Во-первых, там рядом железнодорожная станция под названием Мальчики, которую строили малолетние осуждённые беспризорники в 20-х годах. Сколько их там могло погибнуть, никто не считал. Во-вторых, страшные вещи пересказывали друг другу шёпотом про Школу для дураков.

Она там же, на пригорочке.

Дворец там был. В останках меньшиковского дворца родная советская власть устроила школу для дураков. В смысле коррекционную школу для умственно отсталых детей — так это и называлось. Школа № 3. Как я сейчас понимаю, туда ссылали детей-аутистов. Тех, из кого могли бы вырасти гении, но не судьба после школы для дураков. Изумительно, что в моей школе № 4 (да и во всех остальных тоже) учителя пугали нас школой № 3. Они говорили это вслух:

— Будешь плохо учиться, переведут в школу для дураков.