Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

Черная пантера Анджела Дэвис, борец за мир и друг всех советских детей, скворечников и тюремщиков, охваченная ностальгией, передаёт свою библиотеку в дар СИЗО «Лефортово». Пусть попробуют послать подальше Анджелу Дэвис, проклятые прислужники империализма.

— А она жива?

— Да как огурец, я вчера её фотки смотрела, огонь! Модный левацкий профессор истории развития разума в Калифорнии — что бы это ни значило. Вот пусть посмотрит на развитие разума на отдельной взятой части суши.

— …А давай попробуем.

И тут мы оба внимательно посмотрели на умную Алину. Правда, умную.

— Алина, а ты знаешь, кто такая Анджела Дэвис?

Мы ж не просто так спросили, не ради интеллектуального превосходства, крайне сомнительного, кстати. Если мы сейчас для важного дела завяжемся с Анджелой Дэвис, это же надо публике всех возрастов объяснять, кто она такая. И сейчас мы как бы начали изучение целевой аудитории — я по крайней мере.

Алина густо покраснела, прижала к груди блокнот и чуть поддалась вперёд:

— Мне так стыдно, но я не знаю. Я обязательно прочитаю! Я вам обещаю!

Это, конечно, было совершенно необязательно, но очень мило. В общем, когда Алина начала отвечать, я уже полностью погрузилась в мрачные раздумья. Кто мы такие? Куда мы идём? Для кого я всё это пишу?

А, да, у меня есть справка. Это психогенная амнезия, дорогуша. Я просто всего этого не помню. Ничего, кроме Анджелы Дэвис и Фиделя Кастро, но они тоже много плутали и всё спрашивали примерно то же.

И если до этого я периодически вспоминала, как боролась за мир, то теперь пора вспомнить, как я боролась против.

Против дела мира, социализма и ненаступательного разоружения я выступила как-то внезапно для себя, но мне понравилось. Начало конца первой трети падения (правда, красиво? если вы вдруг задумались над этой формулировкой, не делайте этого) я встретила в Московском финансовом институте. К тому времени моё сознание было полностью разрушено творчеством Высоцкого и Галича и лицезрением первых клипов Майкла Джексона по видеомагнитофону. До перестройки оставалось совсем чуть-чуть, но кто ж знал, чего нам ждать. Умер Брежнев, умерли Андропов и Черненко, пришёл Горбачёв, и это было грустно — он был молодой. В общем, если б не ушёл в 1991-м, и в 2020-м мог бы нами править — чисто теоретически. Но мы пока ничего не знали про перестройку и привычно боролись за дело мира.

Галича мы знали хорошо. Боролись за дело мира, как положено, как и описал это наш дорогой классик:

О том, как Клим Петрович выступал на митинге в защиту мира