Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

У вас так бывает? Когда ты чего-то не любишь, ты к этому возвращаешься, чтобы проверить. Однажды я зачиталась письмами Тургенева — как раз в очередной раз какой-то российский говно-телеканал показал мою переписку, вполне деловую. Не то чтобы я расстроилась, переписка была невинной. Но чёрт, она могла бы быть и поталантливее. Обратимся к классике. Обратилась.

«Я начал было одну главу следующими (столь новыми) словами: “В один прекрасный день”, потом вымарал “прекрасный”, потом вымарал “один” — потом вымарал всё и написал крупными буквами: “Ёбана мать!”, да на том и кончил. Но я думаю, “Русский вестник” этим не удовлетворится».

И. С. Тургенев — В. П. Боткину, 17 мая 1856 г., с. Спасское».

И я примирилась с Тургеневым. Живой! Нормальный. А мой издатель примирился с тем, что из песни слов не выкинешь.

Мне повезло с издателем этой книги, и мне повезло с редактором. Благо, они уместились в одном человеке, которого я ласково зову «Гестапо».

Она мне тут в рукописи кое-что повычёркивала.

Понимаю.

Судиться ей неохота, мне тоже.

Там ещё дальше будут куски, по которым прошлась суровая рука Гестапо. Но я найду способ сказать то, что хочу.

Есть, например, опечатки.

Так Всеобщая декларация прав человека легко превращается во Всеобщую декорацию прав человека.

Сто раз такое видела.

А да, я ж тут конкретно пыталась написать про вышеизложенное.

Ну, например, так: бывший сенатор Владимир Слуцкер не имеет никакого отношения к этой истории, все совпадения чисто случайны, я ж нигде не назвала этого имени.

А то скажут: раньше называла, а теперь нет. А кто пропустил, скажет — а чегой-то имени-то не назвать? Не-не, даже не просите.

Ну и поехали дальше.

Протест

…Я училась на первом или на втором курсе института, когда узнала, что политика — это что-то плохое, что девушку никак не красит. До этого, в моих прекрасных Люберцах, политика как-то даже поощрялась, если речь шла о судьбе народа Чили, например, за который я очень переживала.

А тут мы сидели с институтскими подружками, Мысей и Купой. Мыся была красивая, а Купа весёлая и глуповатая. А я не определилась. У нас был тест из какого-то дико дефицитного иностранного женского журнала типа «Cosmopolitan», мы такого ещё в глаза не видели, всё доходило урывками, до самых продвинутых, шёл 1984 год. В тесте нужно было ответить на какие-то идиотские девичьи вопросы типа «Какие парни вам больше нравятся — блондины или брюнеты?», а в конце получить ценный совет на всю оставшуюся жизнь. Мы относились к этому со всей серьёзностью, в иностранных журналах врать не будут.

И во всей этой лабуде был в том числе вопрос:

— Интересуешься ли ты политикой?

— Нет, — дружно ответили Купа и Мыся.

А я подзависла. Ответить «Нет» было бы неправдой. А ответить честно «Да» меня интуитивно что-то останавливало. Но ведь нужно было же узнать результат теста про жизнь.

— Да.

Купа и Мыся фыркнули.

— С ума сошла? Ты что, правда интересуешься политикой?

Я почему-то зарделась и опустила глаза.

— Да.

Купа с Мысей переглянулись, пожали плечами и поставили за меня одинокую галочку в графе.

По тесту вышло, что Купу с Мысей ждёт жизнь типа лакшери (хотя слова такого мы ещё не знали), короче, дольче вита, а это мы знали. А моя жизнь пройдёт в огне и холоде тревог. Там, конечно, было не совсем так написано, Блока в «Космо» никто не цитировал, но как-то близко.

Вот что политика проклятая делает.

Самое смешное, что всё так и получилось.

Года через два Купа выйдет замуж за нашего однокурсника Сашу Хлопонина, в будущем «Норникель», ОНЭКСИМ и вице-премьер. Наташа Купарадзе, Купа, вскоре назовёт себя дизайнером. Я видела работы её компании, вернее, дизайнеров и архитекторов её компании: кабинет ректора Финакадемии Искандера Махмудова в невероятно претенциозном псевдоанглийском стиле и дом Слуцкеров в Серебряном бору — типовой бетонный сарай, как у всех, кто хотел жить «в новом экологичном стиле сдержанности современного искусства», и это даже ещё смешнее, чем типа-даунингстрит.

Такое: да-да, мы слыхали про Заху Хадид, ща не хуже сбацаем.

Мыся, Лена Мысева, вскоре выйдет замуж за милиционера Серёжу Барбашева, чем всех нас страшно удивит, но потом всю жизнь будет работать с другим нашим однокурсником, Михаилом Прохоровым, а Барбашев станет сначала службой безопасности Потанина-Прохорова, а потом первым вице-президентом «Норникеля».