Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

Всё это выглядело весенней реакцией на зимний протест. Было как-то не с руки думать в банальных образах типа «зимой была оттепель, а по весне начались заморозки». Как мы не любим мыслить банально, как мы любим мыслить оригинально. Даже если происходит то, что происходило не раз. Так ведь это с бабушками-дедушками происходило, с мамами-папами, а с нами такого быть не может, мы до фига какие умные. Ога, пока бабушкой не станешь и не начнёшь на это смотреть с безысходностью, достигнутой опытом.

Я пишу здесь это в идеальном состоянии: я всё ещё дура, но уже начала понимать это. Понятно, что когда я достигну кондиции, когда со мной можно будет всерьёз говорить о добре и зле, я смогу общаться только с теми, кто тоже уже этого достиг в силу долгожительства. Я при этом убеждена, что той же мудростью обладают бунтующие подростки в пубертате, покуда ищут истину и смысл (понимая, что это разное). А потом они начинают взрослеть и умнеть (как им кажется), а на самом деле глупеть и терять нерв. Но между подростками и теми, кто впадает в подростковую мудрость в силу избавления от шор — пропасть, этим поколениям не найти друг друга, если только по счастью и случайности бабушка, пришедшая в себя, не встретилась с внуком, который ещё не успел из себя выйти.

Но это случайность.

Особенность ли это России? Думаю, да. Только нам так блистательно из поколения в поколение удаётся всё просрать. Корни этого явления можно искать где угодно и везде при желании найти — хоть в хазарах, хоть в крепостном праве, хоть в любом из Ильичей. Думаю, что ответ важен, но я его пока не знаю: ещё недостаточно потеряла связь с действительностью, чтобы думать о вечном.

Когда я буду бабушкой —Годов через десяточек —Причудницей, забавницей,Вихрь с головы до пяточек!И внук — кудряш — Егорушка

Взревёт: «Давай ружьё!»,Я брошу лист и пёрышко —Сокровище моё!Мать всплачет: «Год три месяца,

А уж, гляди, как зол!»А я скажу: «Пусть бесится!Знать, в бабушку пошёл!»

Я сложно отношусь к Цветаевой, и вот именно эти стихи меня то умиляли, то бесили. Сейчас я старше неё. Марина, ты не станешь бабушкой. И вихрем ты не станешь. Ты уйдёшь по своей воле в должности посудомойщицы. Может, и я тоже. Я про посудомойку, если что, а по своей воле — хрен.

Много ли мы сделаем, если будем знать, чем кончится. А оно примерно так часто кончается. Я всё ещё смотрю на русские поколения до меня и пожимаю плечами: как же можно было быть такими инфантильными придурками. Но уже отчётливо вижу взгляды последующих поколений на меня: как можно было быть такой дурой.

Продолжим разговор, если доживёте.

И да, почему мы просрали революцию.

По многим причинам. Был совершенно недооценён противник: да, сильный, мы знали, да, умный, чертовски умный, но шапкозакидательство никогда не хочет признавать чужой ум. Совершенно неправильно оценили собственные силы и характер этих сил: по краю одной стороны — хипстерский, по краю другой стороны — демшизовый. Главное, чего не учли, — неприкрытого коварства и цинизма, жёсткости реакции. Разве можно было девицам из «Пусей» дать по двушечке за танцы в XXC? Это невозможно было себе представить, хотя спустя пять-шесть лет тот приговор покажется обычным делом. Разве можно было себе представить, что за выход на согласованный митинг 6 мая 2012 года люди получат по три-четыре года? И отсидят их.

А ещё мало кто из нас был готов к кровопролитию. И это хорошо. Считайте, что в оргкомитете митингов 2011–2012 годов собрались мягкотелые и глупые интеллигенты, которые провалили шанс. Лучше бездарно провалить шанс, чем талантливо пролить чужую кровь. Да, радикально настроенные пассионарии требовали идти на Кремль.

Ну те бы начали стрелять, без сомнения. Вы готовы отдать свою жизнь или жизнь своего ребёнка за то, чтобы в Кремле сидел не один прекрасный чел, а другой? Я — нет. И вам не советую.

Ваша жертва будет в лучшем случае забыта.