Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р.

После института мы совсем не пересекались, меня захватил водоворот событий августа 1991 года, и я ушла в журналистику. Хотя со многими однокурсниками нашими общалась, особенно с Андреем Козловым, зампредом Центрального банка, хороший был парень, искренний. Его застрелили в 2006 году, ему было 40 лет. Я была уже замужем за Алексеем Козловым, он тоже одно время был банкиром, и это обстоятельство несколько раз появлялось в нашей жизни. Сначала простой парень, который махал метлой в нашем посёлке, увидев Алексея в день убийства Андрея Козлова, сказал: «О, а сказали, что вас убили», а потом сообщение СМИ о том, что А. Козлов застрелен, было передано адвокатами сенатора в Лондонский коммерческий суд, где он продолжал судиться из-за акций, но уже с компаниями братьев Магомедовых.

Вообще-то, Алексей Козлов и должен был погибнуть на зоне в Пермском крае, меня предупредил об этом главный редактор «Новой» Дмитрий Муратов. К нему пришёл внедрённый полицией в сомнительные бизнес-круги сотрудник и предупредил об этом — собственно, он и принял заказ. Мне тогда Муратов не сказал его имени, а теперь я знаю. Алексей с ним встречался после освобождения, а я нет.

Мне тогда удалось Алексея спрятать. Его везли в одну зону в Пермском крае, а попал он в совсем другую, хотя его документы дошли по назначению. Не уверена, что я и сейчас могу благодарить по именам людей, которые мне сильно в этом помогли, однако, кажется, бывшему пермскому губернатору Олегу Чиркунову это уже не повредит. Спасибо, Олег Анатольевич, никогда не забуду.

Из пермской зоны Алексей и освободился в связи с отменой его первого приговора осенью 2011 года. Погоды стояли прекрасные, мы были счастливы, и казалось, что это навсегда, хотя оба понимали, что впереди ещё суды и, возможно, новые тюрьмы. Но мы прошли уже все, как казалось, испытания, всё плохое осталось в прошлом, мы доверяем друг другу и вместе, конечно, до гробовой доски.

На этом месте наверху снова кто-то расхохотался, но я была занята кисуней. Это был неизвестного пола кошачий младенец двух недель от роду, глазки только открылись. Двоих котят родила тюремная кошка тяжёлой судьбы, ей всё никак не удавалось родить: то её, беременную, ударит в живот сапогом проходящий мимо в плохом настроение летёха, то пойдёт на улицу пописать да и примёрзнет — тёплой водой отливали. А тут таки родила двух задохликов, и одного нам по секрету вынесли. Я бы и двоих взяла, но заключённые рассудили, что не выживет отданный котёнок.

Довезла его до Перми за пазухой, притащили к ветеринарам, те сказали — ну и ну. Блохи, глисты, весь набор, вряд ли справитесь, а вот вам также искусственное кошачье молоко. И да, она девочка у вас, похоже. Назвала сама — Чуйкой, очень мне это слово в тюрьме понравилось. Чуйка выжила, показала характер и взяла на воспитание двух моих взрослых собак, пинчеров.

А мы с Алексеем по самую шейку окунулись в водоворот новых судов и в битву за свободу. Близился декабрь 2011 года. Я была наблюдателем на выборах, мы с Алексеем везде ходили вместе. Он увлечённо осваивал соцсети, прежде всего Фейсбук, который стал массовым уже после его посадки, изучал новые гаджеты и вник во всё очень быстро. Впрочем, статьи о гаджетах и огромные распечатки знаковых постов и дискуссий в ФБ я ему просто распечатывала и привозила на бумаге в зоны.

Сразу после выборов я улетела в Пермь по делам «Руси Сидящей» и наблюдала происходящее в Москве на Чистых прудах — первый массовый протестный выход, арест Навального и Яшина на 15 суток — по соцсетям. Вернулась на другой день, когда в Москву уже были введены внутренние войска.

Следующий митинг назначили на 10 декабря на Болотной площади.

— Алексей, нам с тобой туда нельзя. У тебя подписка и новый суд.

— Согласен.

Но через час мы уже были на Болотной. А через две недели я вместе с Василием Уткиным вела митинг на Сахарова. Потом были ещё митинги, белые шарики и ленточки, снимался докфильм «Зима уходи!», эдакий праздник непослушания.

Думаю, что есть дата окончания этого праздника, но тогда её мало кто заметил. Третьего марта 2012 года были арестованы участницы группы «Pussy Riot». Их последняя перед арестом акция в храме Христа Спасителя прошла меньше чем за неделю до календарного окончания зимы. Тогда казалось: ну нет, ну не может же такого быть, ну не всерьёз же всё это — посадить трёх девушек, у двух из которых есть малые дети, на какой-то там срок. Сейчас подержат немного, впаяют административку, как обычно, и отпустят.

Но за нас за всех взялись всерьёз. И раскручивающееся дело «Пусей» было отчётливым сигналом к атаке по всем фронтам: на ментовском фронте, на пропагандистском, на политическом.

Через неделю после «Пусей» снова арестовали и посадили моего мужа, ему снова дали срок всё по тому же делу, и никто особо не скрывал, что новый срок — это уже лично мне. Впрочем, через год и два месяца я опять добьюсь отмены приговора и его уже окончательно отпустят. Но кто ж тогда мог знать, что будет дальше. И ещё дальше.