Провалившийся в прошлое

– Правильно, камень за камень, шкура за шкуру, добро за добро, Митяй. Ты сказал умные слова.

– Разумеется, – с улыбкой откликнулся Митяй. – А за причинённое соседу зло – справедливое наказание. Всё это так, Денго, а потому даже дружба не должна быть помехой трезвому расчёту, и рано или поздно я приеду, чтобы ты рассчитался со мной сполна. Мы с тобой сядем, выпьем по стопке нашего особого, командирского чая и обо всём договоримся без обид. Если что случится, то ты знаешь, как меня найти. После Шишиги остался на земле заметный след, но я и без того хорошо объяснил тебе и нарисовал на шкуре, как идти до моего стойбища. Вождь улыбнулся и сказал, ткнув себя пальцем в грудь:

– Сердце говорит мне, Митяй, что мы увидимся уже очень скоро, а оно знает правду. Ладно, будь осторожен на соляной охоте. Мои охотники были вчера на той стороне и говорят, что чёрные дарги направляются к солёной воде. Они обязательно нападут на тебя там, Митяй, поэтому лучше возьми с собой моих детей.

– Вот же заладил, старый ворчун! – воскликнул Митяй, хотя Денго было не старше сорока. – Говорю же тебе, они мне не страшны. Денго, я приготовил для них такой сюрприз, что они зарекутся нападать на меня и Шишигу. Ну всё, прощай, друг.

Митяй сел в кабину Шишиги, и та, освободившись почти от всего груза, помчалась по степи вдоль левого берега чуть ли не на максимальной скорости. Предчувствие, заставившее новоиспечённого ведла модернизировать понтон вездехода, не обмануло. Во время своей первой поездки за солью он не обратил особого внимание на признаки присутствия человека на берегах озера, хотя они там и имелись. Наверное, потому, что был тогда слишком беспечен. Чёрные дарги тоже проявили беспечность и не пресекли кражи соли, хотя та им и не принадлежала. Они же за неё никому ничего не платили и воду из озера не выпаривали. Ладно бы они торговали солью, а так и сами не употребляли её в пищу, и другим не давали добывать, да ещё и ходили в бандитские рейды на левый берег Кубани и нападали на отряды охотников, словно отпетые сомалийские пираты. Поэтому Митяй решил их малость припугнуть, но для начала поднялся вверх по реке до места расположения будущей станицы Успенской, где правый берег ещё был пологим, и там с ходу форсировал Кубань, чтобы подъехать к Солёному озеру с запада.

Едва добравшись туда, как раз занималось утро, Митяй сразу же почуял неладное – чёрные дарги, хотя он их и не увидел, поднявшись на холм неподалёку от Большого Солёного озера, уже крутились где-то рядом и распугали всех коров, быков и оленей, – и потому немедля принялся сооружать минное заграждение. С собой он привёз бочку с нефтью, огромную бухту толстого псевдоканата, сплетённого по его просьбе из сухих листьев камыша олродами, а также деревянные заготовки и три прочные, хотя и бросовые, длинные верёвки, свитые ещё дома из рогожи. Из деревянных заготовок Митяй быстро собрал трое салазок и три гротескные, пятиметровой высоты куклы, которые обмотал канатами из камышовых листьев и пропитал нефтью, после чего накосил сухой травы и соорудил за пределами полосы соли валки трёх полуколец предупредительной огненной полосы. Их он тоже полил нефтью и проложил к ним зажигательные дорожки. Под занавес, уже около трёх часов дня, вкопав брёвнышки и привязав к салазкам верёвки, он принялся быстро загружать в Шишигу соль. На этот раз он уже особо не привередничал, а поскольку подъехал к знатному пласту, то за каких-то три с половиной часа засыпал в машину добрых четыре с половиной тонны, как того и хотел. И тут почуял, несмотря на запах нефти, даргов, хотя всё же скорее почувствовал их присутствие инстинктивно.

Митяй забросил в машину ещё пару лопат соли, затем саму лопату, взял в руки бинокль и принялся осматривать пологий склон, поросший высокой, уже начавшей сохнуть травой и редкими кустами шиповника и тёрна. Чёрные дарги – а он насчитал их почти четыре десятка – проявили отменную смекалку. Они смастерили себе заборчики из сухой травы и веток, чтобы, укрывшись за ними, приблизиться к нему, как к стае гусей, да ещё и соорудили себе маскхалаты из сухой травы и всё тех же веток, снайперы хреновы. Митяй встретился взглядом с глазами одного дарга, рожу которого рассмотрел весьма неплохо – на вид это был типичный неандерталец, – и даже поразился тому, сколько злобы и ненависти таилось в его налитых кровью свирепых глазах чуть ли не дикого хищного животного. Крейзи Шутеру сразу же захотелось схватить «тигр», действие которого он показал один раз даргаларам, всего одним метким выстрелом завалив матёрого шерстистого носорога, и влепить чёрному даргу пулю между глаз, а затем перестрелять этих гопников каменного века. Однако он вспомнил, что без этого зловредного засранца и его корешей зимой точно помрут от голода множество женщин и детей, попросту будет поставлено на грань выживания целое племя, а потому просто поднялся на понтон, открыл дверцу и завёл Шишигу, после чего взял в руки цифровую фотокамеру с мощным объективом, положил на сиденье уже взведённый «ремингтон» и встал спиной к чёрным даргам.