Провансальский триптих

Законодатели заботились об ее чистоте, религии почитали ее и благословляли. Медицина прописывала соль как лекарство. Друга угощали хлебом с солью, врагу сыпали соль в глаза. Поэты воспевали соль священную и божественную. <…> У Гомера есть «божественная соль» (halos theioio; «Илиада», IX, 214). Аристотель связывал соль с моралью и дружбой («Никомахейская этика», 1156 Ь. 27). Плиний Старший считал, что соли мы обязаны самыми сильными радостями духа (ad voluptates animi): «нет лучшего слова, чем соль, чтобы обозначить все прелести жизни, наивысшую веселость и отдохновение от трудов» («Естественная история», XXXI, 88). У Цицерона были собственные соляные копи, о чем он с гордостью писал в письмах знакомым («

salinarum mearum possession»), отмечая родство ораторского искусства с солью.

Солью торговали греки, прибывшие в Камарг — вероятно, с Родоса — в IV или V веке до н. э. (Это они дали Большой реке название Rhodanus, которое со временем превратилось в Rosne

, а затем в Rhône.) Солью торговали лигуры и кельты. Добычу и торговлю в промышленном масштабе развернули римляне.

Выпаривать соль в специально построенных резервуарах начали уже в I веке н. э. Изобретение конструкции резервуаров вкупе с целой системой каналов, по которым подавалась и откачивалась морская вода, приписывается римскому инженеру по имени Пеккий. Система была крайне проста: энергию поставляло солнце, сырье — море. Орудия труда тоже были простыми: грабли без зубцов, черпак, ведро, лопата, полотнища либо мешки, деревянные тачки. Сооруженные Пеккием солеварни в окрестностях Эг-Морта используются по сей день. В нынешнем их названии (солеварни Пеккэ) легко угадывается имя римского инженера.

Добываемая в дельте Роны соль была известна во всем античном мире; ее отвозили в Тарраконскую Испанию[380], на остров Лампедуза или в рыбацкий порт Дуарнене, где ручным способом приготовляли знаменитый пикантно-соленый рыбный соус гарум (garum). Для этого использовали маринованные внутренности морских рыб и так называемую рыбную мелочь, непригодную для соления. К потрохам добавляли желудки тунца, молоки, икру и — в больших количествах — морскую соль. Массу эту (liquamen

) оставляли на солнце для ферментации. Затем ее раскладывали по издырявленным керамическим сосудам, а вытекающий через отверстия соус — собственно гарум — хранили в маленьких амфорах специфической формы. Остальную массу (allec) употребляли в пищу.

(Специальным постановлением римского сената обеспечивалась доставка гарума как основной приправы к рациону легионеров, расквартированных в разных провинциях империи; если гарум не доставлялся вовремя, это могло спровоцировать беспорядки и даже бунты.)

Бессмысленно искать ответ на вопрос, кому принадлежали соляные копи до захвата Галлии Цезарем. Скорее всего, никому, вернее, тому, на чьей стороне в данный момент была сила, то есть власть. Однако известно (по крайней мере, так утверждают некоторые историки), что в I веке н. э. владельцем копей, как и всего Камарга, был уже упоминавшийся на этих страницах Авл Анний Камарс, арлезианец, римский сенатор, богач, щедрый меценат, любитель и знаток искусства. На эпитафии Камарсу (сейчас находящейся в Арльском музее античности) перечислены многочисленные постройки, подаренные им городу. Это он начал в поймах и на болотах разводить лошадей, которых готовили к скачкам на ипподроме (в Арле это развлечение было чрезвычайно популярно, в особенности среди ветеранов VI Железного легиона). Многие исследователи, занимающиеся топономастикой, утверждают, что именно ему Камарг обязан своим названием.

*