Проводник 2. На другом берегу Стикса

Взяла в руки клочок рваной бумаги прочла мобильный номер, вздохнула, с опаской покосилась на футляр, отказываясь верить, что это теперь ее. Она отпила глоток вина, зацепила вилкой колечко кальмара из Пашиной тарелки, задумчиво пожевала, кальмар оказался очень вкусным. Потом неожиданно для себя протянула руку, взяла футляр, закрыла его, положила себе в сумку, на душе стало как-то хорошо и в тоже время тревожно, но все равно, что-то там внутри согревало, скорее всего то, что недавно перекочевало в дамскую сумочку. Громко заиграла музыка, она инстинктивно повернула голову. Там, на сцене, музыканты решили в тестовом режиме спеть пару песен, Аня хотела уже идти домой, но нужно было дождаться официанта для расчета. Музыка лилась не торопливо, была приятна и мелодична.

– Евгений Михайлович, папу будем заносить в квартиру?

– Что? Простите?

– Я говорю, нам гроб заносить домой?

– А, нет, спасибо, Эдик. Наверное, просто у парадной поставим. Думаю, на минут пятнадцать, чтобы соседи попрощались, потом все пришедшие сядут в автобусы и на кладбище. – Евгений Михайлович вздохнул, хлопнул бригадира похоронного агентства по плечу, тот в ответ кивнул, отошел на пару шагов давать указания своим подчинённым по телефону.

Евгений Михайлович достал из пачки «Парламента» сигарету, закурил. С неба слегка накрапывал мелкий осенний дождик, было сыро и промозгло, ветер задувал под дорогое кашемировое пальто. Эдик закончил разговор, спрятал телефон, опять подошел к нему.

– Ребята говорят, что морг выдаст гроб с покойным примерно через минут пять, где-то плюс минус минут двадцать на дорогу, думаю, что через пол часа они будут тут. – Выдал он информацию, кашлянул себе в кулак. Михалыч кивнул, показывая, что понял, отошел, пару раз затянулся сигаретой. Подошел к стоящей рядом и не громко разговаривающей о своем группе пенсионеров в военной форме с медалями, их было человек пять.

– Здорово, мужики! – Поздоровался он, каждому пожал остывшие на ветру руки. – Не замерзли, может в дом пойдете? А то как-то холодно тут. – Батю привезут только через пол часа. – Предупредил он.

– Жень, мы тут как-нибудь постоим, покурим. – Ответил ближний к нему дедок, на погонах у него красовался «полковник», другие старики закивали, соглашаясь с ним, дед взял Евгения Михайловича за руку выше локтя, продолжил в полголоса. – Отмучился Миша, теперь легче ему.

– Да уж. – Подтвердил Михалыч, добавил. – Полгода вообще не вставал, хоть и пичкали его дорогими обезболивающими, боли были страшнейшие. – Евгений Михайлович сделал паузу, вспоминая. – Как ни крути, рак поджелудочной – страшная штука. – Заключил он. Окружающие молча закивали, соглашаясь.

– Ладно, Жень, теперь ему лучше, я скажу, он и так хорошо пожил, все-таки уже взрослый был, восемьдесят один, Миша самый старший из нас. Чего только в жизни его не было: и война, и борьба с преступностью, а сколько лет он отдал конторе, отличный контрразведчик. – Старик выделил в своем монологе последнее слово, продолжил. – Скольких орлов воспитал, вон ты какой красавец, твой отец не зря прожил эту жизнь, дай бог каждому. – Успокоил его старичок генерал, стоящий в середине компании, опять все замолчали.

– Хорошо мужики, если что, если замерзнете, проходите в квартиру, там Тамара чай с бутербродами делает. Я пойду к караулу, дам указание что им делать во время прощания с усопшим, нужно, чтобы во дворе выстроились, а начальство уже на кладбище прибудет. – Сказал компании Михалыч, старички снова закивали. Он тоже в ответ кивнул, развернулся, направился к белому пазику, в котором заседало отделение почетного караула.

Дал старшему распоряжение выстроиться как привезут покойного, потом пошел в квартиру отца.

На просторной кухне четырехкомнатной генеральской квартиры хлопотала Тамара с повязанным на голове черным траурным платком из шифоновой ткани. Ей помогали три подруги. Несмотря на полуоткрытое окно, дома было тепло, пахло едой, но все равно по понятной причине квартира лишилась уюта.

– Томочка, пожалуйста, настрогай солдатам бутербродов, и чай, не знаю, в кастрюлю что ли им завари. – Скомандовал Михалыч. Тамара отвлеклась, кивнула.

– Жень, как там дела? – Спросила она.

– Нормально, через минут пять должны привезти, уже все собрались. –Ответил Михалыч. Возникла пауза безделья, не знал куда себя деть, он подошел к окну, посмотрел вниз. С окна открывался вид с третьего этажа на мокрый осенний двор, там внизу группками стояли и разговаривали люди, ожидавшие покойного. Из-за угла во двор плавно и беззвучно въехал черный катафалк, он проехал еще с десяток метров, черным обелиском застыл на месте. В кармане у Михалыча зазвонил телефон, на том конце был Эдик.

– Евгений Михайлович, машина приехала, ребята ждут указаний. – Сообщил он. Михалыч молчал, провалился в ступор. Там внизу черная машина привезла неоспоримое доказательство того, что его отец мертв. До этого мозгом он понимал, что папы уже нет, но сердце упорно отказывалось в это верить.

– Алло? – Спросил Эдик, проверяя слышат его или нет.