Провославие в Пруссии. Век ХVIII

Следует отметить относительную случайность учёбы Милорадовичей и Данилевского именно в Кёнигсбергском университете. Выше сказано, что Иван Данилевский успел послужить гувернёром у графа Генриха Христиана фон Кейзерлинг (1727–1787), российского дипломата и чиновника (в 1762–1765 годах находился на службе российского двора, выполняя различные поручения за границей, в том числе в дипломатическом представительстве в Варшаве). Отец Генриха Христиана, Герман Карл фон Кейзерлинг – курляндский дипломат на русской службе, действительный тайный советник (1746), неоднократно занимавший пост посланника России в Священной Римской империи и в Речи Посполитой. В 1733–1734 годах он возглавлял Петербургскую академию наук. Происхождение из курляндской ветви рода Кайзерлингов сказалось на потомстве Германа Карла. Его сын Генрих Христиан фон Кайзерлинг женился на наследнице усадьбы Раутенбург (ныне – посёлок Большие Бережки в Калининградской области) некой Каролине из владетельного рода Вальдбургов. Последние годы своей жизни он провёл в Восточной Пруссии, в имении Раутенбург. У Каролины был также барочный дворец в Кёнигсберге, один из лучших особняков города. Там она держала салон. У Кейзерлингов считали своим долгом побывать все российские знатные и образованные особы, бывавшие в Кёнигсберге хотя бы проездом. Старое знакомство с Кайзерлингом и послужило причиной того, что Милорадовичи и Данилевский выбрали для учёбы Кёнигсбергский университет. Здесь у них был надёжный покровитель. У других таких знакомств не было, и они ехали в другие университетские города Германии. По совету Кейзерлинга, Данилевский и Милорадовичи сняли комнаты в доме графа Ячинского, письма которого на Украину отцу старшего Милорадовича сохранились: в них звучали хвалебные отзывы об усердной учебе всех троих, в том числе и Данилевского.

Иван Данилевский был не прост. В своих отчётах Петру Милорадовичу сей сообразительный малороссиянин писал, что в числе профессоров университета, к которым они регулярно обращались за советами, был и Кант. Если поверить Данилевскому, то он и Милорадовичи были единственным исключением из всех русских студентов Кёнигсбергского университета, учившимися чему-то у Канта. Теперь следовало бы сложить оду о благотворном влиянии основоположника классической немецкой философии на юную душу Михаила Милорадовича. Однако известно, что четыре года, проведенных в Кёнигсберге, не оставили никакого следа в душе и памяти Михаила. «Михаил Милорадович получил образование за границей, но оно было поверхностным и незаконченным»,[214]

– тактично говорится в дореволюционной Военной энциклопедии.

Мы всё же должны понимать, что Данилевскому надо было оправдать свою ежегодную зарплату в 250 рублей. Через его руки прошли большие деньги, за которые надо было отчитаться. Всего за восемь лет обучения за границей, по отчётам Данилевского, на Григория и Михаила Милорадовичей была издержана сумма в 10885 рублей – огромные по тем временам деньги. При этом и сам Данилевский, сын простого казака, за барский счёт получил качественное медицинское образование, позволившее выбиться в люди. Правда, получив в Гёттингене учёную степень доктора медицины, он, вернувшись в Россию, стал почему-то банковским служащим, а к концу жизни – первым директором правления государственного Заемного банка. Сын его дослужился до генерал-лейтенанта и стал военным историком. Характерна смена Иваном Лукьяновичем фамилии с просто Данилевский на Михайловский-Данилевский. Желая обратить на себя внимание императора Павла I, он написал ему, что восхищается беспредельно Михайловским замком и дерзает всеподаннейше просить его величество о дозволении в ознаменование этого прибавить ему, Данилевскому, к родовому его прозванию фамилию Михайловский. Поэтому мы можем лишь улыбнуться, представив советы Канта, преподаваемые семилетнему (восьмилетнему, девятилетнему, десятилетнему) Михаилу Милорадовичу. Не просили Милорадовичи никаких советов у Канта. Данилевский просто малость нафантазировал в своих отчётах. Реально за время пребывания в Кёнигсберге Григорий Милорадович занимался языками французским, немецким, латынью и выучился играть на скрипке (и даже потом владел скрипкой Страдивари). Кантовская философия прошла мимо его. Михаил же был «прилежен в фортификации и артиллерии», и Кантовская философия ему также была ни к чему.

В те же годы в Кёнигсбергском университете учился еще один богатый студент из России, князь Дмитрий Михайлович Щербатов, сын придворного историографа М.М. Щербатова: но, согласно семейным преданиям, он, напротив, за все время учебы так и не узнал о преподававшем в университете знаменитом профессоре. Даже не слышал имя Канта. Воспитывавшийся в семье Щербатова П.Я. Чаадаев любил рассказывать эту историю, чтобы подчеркнуть, насколько интересы тогдашней русской аристократии были далеки от философии.