Провославие в Пруссии. Век ХVIII

«Одна из жалоб студентов отражает то плачевное состояние, в котором они очутились в конце 1717 – начале 1718 гг.: „В зимнее время пребываем как холодом изнуряемы, так и без науки, понеже хозяева, у которых мы имеем квартиры, видя сей замедленный вексель, отсылают от себя с квартир… того ради и по тюрьмам за долговые деньги засажать хотят". Подьячие не только „закосневали" без науки, не в состоянии заплатить учителям, но даже не могли выйти на улицу за отсутствием одежды и обуви. Обращаясь и к царю, и в Сенат, и к вице-канцлеру П. П. Шафирову, студенты просили их „спасти, не дать пропасть в иностранстве". О тяжести положения говорит и то, что с той же просьбой дважды в Петербург вынужден был писать сам бургомистр Кёнигсберга, лично знакомый царю по Великому посольству Негелин, который подтвердил, что „российские ученики от неприсылки к ним денег нажили великие долги, и в том от заимодавцев посажены в тюрьмы, в которых и доныне почитай все обретаются, оставя свои науки". Несмотря на всё свое расположение к России, бургомистр предупредил, что ни один из них не будет освобожден, пока полностью не заплатит долга. Когда сведения о таком обороте событий достигли, наконец, Петра I, тот был возмущен заключением студентов в тюрьму „к бесславию народа российского" и приказал выдать деньги из казны, которые были пересланы непосредственно самому Негелину. Тот тут же заплатил кредиторам и позаботился о дальнейшей учебе молодых людей. 1 декабря 1718 года по просьбе царя Негелин заключил контракт на обучение всех тридцати трех российских посланцев в школе кандидата юриспруденции Петра Стеофаса. Эта школа существовала в Кёнигсберге с целью повышения образования студентов, недостаточно готовых к слушанию университетских лекций, давая им общую ознакомительную подготовку по математике, истории, географии, основам философии и права. Обучались в ней прежде всего лифляндские дворяне. Согласно условиям контракта, русские ученики должны были жить в школе на полном обеспечении, изучая сперва языки, а затем переходя к „различным частям философии и юриспруденции". Срок действия контракта был предусмотрен в полтора года»[23]

.