Проза жизни

   Со стороны Варшавы неслась машина, а они, как на грех, катили по самой середке проезжей части. К счастью, небольшого наклона дороги на повороте оказалось достаточно, чтобы перегруженная тачка сбавила скорость, позволив им спрыгнуть без риска для жизни. Еще какое-то время они возились со своим грузом, причем в свете фар это выглядело так, будто огромный сухой куст вдруг ожил и решил переместиться в другое место, потом наконец удалось вытащить стол на обочину.

   Мимо проехал «фольксваген», немного притормозив на повороте и осветив окрестности, и быстро исчез в направлении Виланова.

   — Пронесло, - дрожащим голосом сказала Тереска. - У меня есть запасная веревка, а вообще-то смородину мы потеряли.

   — Я не удивлюсь, если мы и жизнь потеряем на ниве общественной работы, - с горечью заметила Шпулька, возвращаясь за валявшимися невдалеке черенками смородины. - Привяжи их покрепче!

   Из все еще стоявшей в зарослях машины за ними наблюдали три пары внимательных глаз.

   — Менты, - с тревогой произнес один из субъектов. - Выследили нас.

   — С чего ты взял?

   — Они ездят «фольксвагенами». Ты представляешь себе водителя, который увидал бы такое зрелище и не остановился бы поглядеть, что это за цирк? Он в сговоре с этими...

   — А вдруг и правда?

   — Она нарочно вывернула на середину, чтобы показать место.

   Третий внезапно разозлился.

   — Попрошу не разводить панику, — холодно заявил он. - Что значит «место», какое место, мы здесь первый раз встречаемся! Никто о нас ничего не знает, вы как пуганые вороны!

   Двое других прикусили языки.

   — А интересно все-таки узнать, в чем тут дело, - наконец осторожно сказал один. — Эти девчонки и эта... платформа. Чем они здесь занимаются?

   — Это можно, только поделикатней, соблюдая осторожность. У нас еще два часа времени.

   Автомобиль медленно выехал из кустов и с выключенным дальним светом, лишь на подфарниках, покатил в сторону Варшавы.

   — Я уже боюсь разгоняться, — обеспокоенно сказала Шпулька. - Эта скотина в случае чего снова не захочет останавливаться.

   — Толкай, иначе мы всю оставшуюся жизнь проведем на шоссе! Надо приделать тормоза, Зигмунту это ничего не стоит.

   — Зигмунт того же мнения, что и остальные. Говорит, что мы пустоголовые, что надо было сначала договориться, а потом заказать грузовик и свозить все чохом, раз в две недели...

   Тереска внезапно соскользнула со стола и застыла бы как вкопанная, если бы не судорожно зажатая в пальцах скоба, тащившая ее дальше. После короткой пробежки к ней присоединилась Шпулька. Соскочив с тачки, она с помощью Терески обуздала ее, и обе остановились.

   — Что ты сказала?

   — Говорю, раз в две недели. Из-за этого твоего Богуся мы стали такими кретинками, каких еще свет не видывал, во всяком случае, на европейских рекордсменок точно тянем! Так говорит Зигмунт, и похоже, он прав. А что касается Богуся, - безжалостно пророчила Шпулька, - он придет в тот самый злосчастный день. Как назло. Всегда так бывает, это уж точно. Ты можешь торчать у телефона целый год, а как только отскочишь на минутку, он и позвонит. Но ты его звонка не услышишь.

   Тереска смотрела на нее с явным неудовольствием.

   — Ладно, - наконец гневно отозвалась она, - после драки кулаками не машут. Завтра смотаемся последний раз в деревню, а потом останутся только Тарчин и Груец. Зигмунт тоже хорош, не мог пошевелить мозгами пораньше.

   — Он уже давно шевелит мозгами, - вступилась за брата Шпулька, - но ты же и слышать ни о чем не хотела. Ведь и Каракатица нам говорила то же самое еще вначале. Поехали, а то и вправду не заночевать бы нам на шоссе.

   Минут через десять подруги, поменявшись местами, сменили ноги. Тереска вдруг начала встревоженно озираться, затем склонившись к Шпульке, известила ее зловещим шепотом:

   — Я тебя пугать не хочу, но за нами едет машина.

   — Ну и что? — не испугалась Шпулька. - Мы же тащимся сбоку, пускай обгоняет.

   — В том-то и дело, что она нас обгонять не хочет. Ползет следом, сохраняя дистанцию.

   Шпулька чуть не задохнулась от страха. Она вытаращила глаза и открыла рот, но тут же его закрыла и принялась яростно отпихиваться ногой. Тереске волей-неволей тоже пришлось сменить аллюр.

   — Полегче, Шпулька, не гони так, а то мы загремим вниз. Все равно из нашей катеры сто километров в час не выжмешь. Нас любой машине догнать раз плюнуть.

   — До Хелмской уже близко... - Выдохнула Шпулька.

   — Да зачем нам Хелмская? Правь к школе!

   — По насыпи я ни за что не поеду...

   — Вот дуреха! Именно в насыпи наше спасение. На насыпь ни один автомобиль не вскарабкался!

   — Бандиты выскочат из машины и догонят нас. Это же они! Убийцы! По Идзиковского ехать опасно, там темень страшная. Едем через город! Через площадь Унии!

   — А через Беоляны и Ломянки не хочешь? На Бельведерской тоже темень.

   — О Боже! Ну тогда через Дольную, там фонари есть, вчера были! Мы с тобой, видать, умом тронулись, в такой ситуации по ночам шастать! И куда только милиция смотрит? Машина все еще едет за нами?

   — Все еще.

   — Мне даже оглядываться страшно.