Прыжок над пропастью

Росс поставил снимок напротив отделанного деревом руля и, кипя от ярости, обернулся к частному сыщику, сидевшему рядом, на пассажирском сиденье. От сыщика воняло – отвратительное сочетание немытого тела и табачного перегара.

Они стояли на западной парковке больницы Королевы Виктории в Ист-Гринстеде, во дворе, застроенном скучными зданиями красного кирпича. Кроме них, там стоял одинокий модульный дом.

Россу всегда было трудно поверить в то, что именно в этом, абсолютно непримечательном месте зародилась современная пластическая хирургия. В 1939 году группу зданий, похожих на заводские цеха, превратили в ожоговый центр для летчиков; вскоре центр получил мировую известность. Снаружи здания центра и сегодня выглядели словно заводские цеха; иногда Россу казалось: возможно, это даже хорошо. Не вредно время от времени напоминать хирургам о том, что они – ремесленники, и только; пусть сегодня после их фамилий стоят многочисленные буквы и титулы, до которых так охочи снобы, желающие выделиться в толпе обычных врачей. Еще совсем недавно медициной занимались цирюльники, которые ампутировали конечности наряду со стрижкой и бритьем. Однако сегодня Россу было не до размышлений о судьбе врачей. Сегодня ему хотелось убить человека, который целовал его жену.

– Это шутка, – сказал Росс. – Тот тип – обыкновенный шарлатан. Интересно, как ему хватает наглости называть себя врачом?

Хью Кейвен вытащил из сумки для ноутбука, лежащей у него на коленях, лист бумаги и протянул его Россу.

– Биография доктора Кэбота, – заявил он ничего не выражающим тоном.

Росс прочитал:

«1976 – закончил Принстонскую медицинскую школу с отличием.

1979 – докторантура, специализация – иммунология, Пастеровский институт.

1980–1982 – младший ординатор, специализация – онкология, больница «Маунт Синай», Беверли-Хиллз.

1982–1988 – консультант-онколог в больнице Святого Иоанна, Санта-Моника.

1988–1990 – докторантура, специализация – психология. Магистратура в Калифорнии по клинической психологии, затем специализация по гипнозу.

1993 – основал Центр нетрадиционной медицины Кэбота в Лондоне».

Раздраженно вернув сыщику листок, Росс сказал:

– Он предал свою профессию! – Он перечитал отчет Кейвена. – Моя жена и этот шарлатан пробыли в помещении два часа, в течение которых вы и понятия не имели, чем они занимались. Потом он отвез ее на вокзал Виктория. Должно быть, они трахались целых два часа.

– При всем моем уважении к вам, мистер Рансом, позвольте с вами не согласиться. По-моему, в данном случае речь шла о настоящем медицинском обследовании. Когда они вышли из здания и когда расстались на вокзале, ни в их внешности, ни в жестах не было ничего указывающего на интимную близость. Судя по моему опыту, их связывают не более чем отношения врача и пациентки.

Росс смерил сыщика презрительным взглядом:

– Врача и пациентки?! Можете сходить ко всем нетрадиционным знахарям на свете, мистер Кейвен. Можете проглотить все, какие хотите, бесполезные гомеопатические пилюли, можете позволить утыкать себя иглами и стать похожим на дикобраза, можете слушать их россказни о том, как они вылечат вас, приложив пальцы к подушечкам на ступнях, можете верить во что угодно. У меня нет времени на такую чушь, и я не намерен поддерживать отношения с шарлатанами, которые торгуют своими снадобьями. – Он покачал головой. – Неужели кто-то действительно способен поверить в примитивную чушь, будто врачи способны исцелить методами, действовавшими две тысячи лет назад? Вот что я вам скажу, мистер Кейвен. Сто лет назад больные с острым аппендицитом почти всегда умирали и медицина была не в силах им помочь. Сейчас же аппендицит – всего лишь легкое недомогание. Во время Второй мировой войны впервые в истории больше солдат умерло в госпиталях от самих ран, чем от инфекции, полученной во время выздоровления. И знаете почему?

Сыщик покачал головой.

– Пенициллин. За последние сто лет продолжительность жизни жителей стран Запада удвоилась только по одной причине: прогресс медицинской науки. Науки, понимаете? Меня тошнит от людей, которые воротят нос от современной медицины. И я не хочу, чтобы здоровье моей жены находилось в руках какого-то шарлатана-недоучки. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Вполне, мистер Рансом.

Росс посмотрел на часы:

– Сейчас моя жена и доктор Кэбот либо трахаются, либо скоро начнут. И мне нужны фотографии. Фотография – еще один дар, которым наука обогатила современный мир.

42

От станции мальчик шел пешком. По пути он остановился, чтобы купить апельсиновый фруктовый лед, так как июльское утро было жарким. Он лизал мороженое, входя в ворота больницы, – высокий худощавый мальчик в шортах, рубашке с коротким рукавом и школьном блейзере с вышитой на нагрудном кармане эмблемой школы. В руке он сжимал букетик цветов. Он с нетерпением ожидал встречи с матерью, с женщиной, которая бросила его семь лет назад, потому что не выносила его неряшливости.