Прыжок в неизвестное

- Господа! Вношу предложение! - воскликнул Гюбель. - Мы ведь все заинтересованы в том, чтобы установить, нет ли среди нас вора. Я предполагаю, чтобы все мы по очереди дали обыскать себя доктору Рюбзаму. Это ни для кого не должно быть оскорбительно, - перекричал он шум спорящих голосов. - Я сам готов положить начало. - Он снял с себя пиджак и вывернул свои карманы. Доктор Рюбзам обыскал его. Не очень тщательно. У него было определенное подозрение: Сушицкая некоторое время стояла за его спиною во время игры.

Всего происходившего в комнате Демба не замечал и не слышал. На игорном столе рассыпано было теперь множество банкнот и серебряных монет, двести семьдесят крон, и они принадлежали ему. Как кошка ходил Демба, крадучись, вокруг стола. Как бы ему устроить так, чтобы деньги попали к нему в руки и в карман? Улучить самый благоприятный миг и ухватить их с быстротою молнии - это, казалось, было так легко, и все же... Демба не решался на это.

Очередь была теперь за служащим сберегательной кассы, и обыск обнаружил в его карманах перочинный ножик, портсигар из Карлсбада, два парижских резиновых изделия и брошюру "Искусство начинать и вести беседу". Затем обыскан был Соленая Булка, кельнер, но у него оказалась только дюжина фотографических карточек кабинетного формата, на которых он сам был изображен под руку с пожилою, взиравшей на него весьма любовно дамою. После этого доктор Рюбзам обратился к Станиславу Дембе.

- Разрешите? - спросил он вежливо. Демба встрепенулся.

- Что вам нужно?

- Это, конечно, только формальность, - сказал доктор Рюбзам. - Я, разумеется, вполне уверен, но...

- Да что же вам нужно? - спросил Демба, раздосадованный, что ему помешали.

Как раз в этот миг ему пришло в голову средство спрятать деньги. Он собирался попросить Гюбеля взять их покамест к себе, а уж потом легко было найти выход.

- Я просил бы вас прежде всего снять накидку,-сказал доктор Рюбзам. Повторяю, я далек от мысли сколько-нибудь... Но...

Демба вытаращил на него глаза и подумал, что ослышался.

- Что вы толкуете? Что вы сказали о моей накидке?

- Да, я попросил бы ее снять, - доктор Рюбзам становился нетерпелив.

- Ни за что, - сказал Демба.

- Что это значит? - спросил доктор Рюбзам. - Вы не хотите?

- Вздор, - сказал Демба. - Оставьте меня в покое.

- Весьма подозрительно, - воскликнул почтовый чиновник.

- Ага! - вырвалось у госпожи Сушицкой.

- В самом деле, очень странно, - подтвердил коммивояжер.

- Так вот в чем дело! - сказал доктор Рюбзам.

- Демба! - крикнул Гюбель. - Часы у тебя?

- Какие часы? - спросил Демба, оторопев.

- Часы господина доктора.

- Не думаете же вы, что я у вас украл часы? - закричал Демба в отчаянии.

- Нет? - спросил доктор Рюбзам изумленно и не совсем уверенным тоном. - Я думал, может быть, в шутку...

- Но ведь это нелепость! - уверял Демба.

- В таком случае дайте же себя обыскать.

- Нет, - твердо сказал Демба.

- Но послушай, Демба, это ведь только формальность. Не станут же эти господа...

- Нет! - заревел Демба и взглянул с мольбою о помощи на студента-медика.

- Вот как! - произнес доктор Рюбзам. - Вы не желаете? В таком случае я знаю, как поступить.

Он повернулся к Дембе спиною и подошел к столу.

- Я не стану спорить, - сказал он совершенно спокойно. - К чему?

И в один миг сгреб все деньги, лежавшие на столе.

Демба смертельно побледнел, увидев свои деньги в руках у доктора Рюбзама. Ярость отчаяния вдруг нашла на него. Нет! Этого нельзя допустить! Нельзя допустить, чтобы деньги достались этому человеку. Надо броситься на него, высвободить руки, вырвать у него деньги! Цепь должна была порваться! Для железа тоже ведь есть предел упругости, сталь тоже ломается. И с невероятным усилием восстал он против своих оков, мышцы напряглись, жилы вспухли, руки под гнетом необходимости превратились в двух возмутившихся исполинов, цепь завизжала...

Сталь выдержала усилие.

- Нужно же мне получить обратно свои часы так или иначе, - сказал доктор Рюбзам и сунул в карман деньги Дембы с не совсем чистой совестью. Иначе я не могу поступить. Про нужду закон не писан.

Глава XVI

И вот Демба очутился на улице, опозоренный, разбитый, обобранный, обманутый в своей последней надежде.

Шел дождь. Он испытывал страшную жажду, и руки у него болели, особенно запястья и пальцы. Он впал в уныние и чувствовал такую усталость, что теперь уже единственным его желанием было оказаться наконец дома, чтобы, спрятав голову под одеяло, ни о чем не думать и уснуть.

Назло своим скованным рукам и ради денег дерзнул он окунуться в сутолоку дня. И взбесившийся день безжалостно гонял его сквозь свои часы, швырял во все стороны, как беспомощную скорлупу грецкого ореха, и теперь Станислав Демба был утомлен, отказывался от борьбы и хотел спать.

"Если я тебе сегодня вечером не положу денег на стол, можешь ехать с Георгом Вайнером", - сказал он утром. Так теперь обстояло дело. Денег у него не было, и он не хотел больше пытаться их раздобыть.