Психэ и материя

Во всех современных концепциях «прото-сознания» [44], «вселенского разума» и так далее все еще необходима ясность в отношении их функций и «знания», предположительно им присущего. Мне кажется ясным, что это знание совершенно иной природы, нежели сознательное. Дэвид Бом также говорит о «разумной энергии», существующей в скрытом порядке, которая время от времени толкает нас к творческим открытиям; но он не уверен, подобен ли этот разум нашему. Он только говорит, что это разум доконцептуальный, что определенно сближает его с «абсолютным знанием» у Юнга.

В любом случае, подлинные символы не выдумываются сознанием, а спонтанно открываются бессознательным. Архетипические образы сновидений и образы великих мифов и религий, например, все еще обладают «облачной» природой абсолютного знания в том, что всегда содержат больше, чем мы можем сознательно ассимилировать, даже посредством тщательной интерпретации. Они всегда сохраняют невыразимое и таинственное качество, которые открывает нам больше, чем мы можем действительно узнать. Иначе это были бы не символы, а просто знаки или лингвистические метафоры. «Смысл» синхронистического события открывается только при условии, что мы понимаем событие символически, а не просто интеллектуально [45].

Физики в целом не доверяют мифологическим образам и по этой причине используют исключительно математические символы. Тем не менее, сегодня они почти все согласны, что используемая математика непригодна для формального выражения последних открытий [46]. И все равно, наряду со многими математиками, они зачастую пытаются игнорировать оригинальное и революционное доказательство Курта Геделя (Kurt Goedel),

который в 1931 г. показал посредством безупречного и строго логичного аргумента, что конечная основа математики — это последовательность натуральных целых чисел (1, 2, 3 и т. д.), и что эта основа иррациональна.

Ее нельзя ни вывести, ни подвести ни под один математический принцип [47]. Последовательность целых чисел представляет область естественных: фактов, которую следует исследовать как таковую, то есть, так же, как мы исследуем животных или металлы. Это может привести к бесчисленным озарениям, которые предстоит исследовать. Каково же следствие открытия Геделя? Сам Гедель пришел к заключению, что математики должны вернуться к платоновской концепции числа (то есть пифагорейской). Вернер Гейзенберг выдвинул то же предположение независимо от Геделя: что математики должны вернуться к исследованию чисел в пифагорейском контексте. Дэвид Бом, со своей стороны, настаивает, что современная математика больше не пригодна [48]. Он призывает к изобретению или открытию новой алгебры — не алгебры холодвижения, поскольку оно непостижимо, а новых суб-алгебр для определенных так называемых «унифицированных» проблем [49]. Он указывает, что «в конечном счете, конечно существенно важными могут оказаться новые роды математизации» [50].

Юнг, хотя и не мог знать об этих последних открытиях, наткнулся на ту же проблему целых чисел, поскольку наблюдал, что почти все техники дивинации, основанные на идее синхронистичности, используют первые целые числа для установления предсказаний. Потому Юнг высказал идею, что число — это архетип порядка, который находится в процессе становления осознанности. Это самое примитивное проявление или самое «зародышевое» из всех проявлений архетипов или архетипических процессов [51].