Психодрама: вдохновение и техника

Как и всем остальным методам психотерапии, психодраме учатся долго и преимущественно на себе: через «клиентскую роль». Для российского профессионала это особенно важно, потому что идея обучения через непосредственный опыт у нас еще не стала аксиомой профессиональной подготовки. Психодрама — один из методов, прекрасно дающих почувствовать то общее, что есть у нас с нашими клиентами. А этот сборник — прекрасное подтверждение тому, что она готова к разной работе, в том числе — тяжелой и неблагодарной. Даже те особенности ее истории, которые когда-то сделали ее не вполне «принятой в приличном обществе» других психотерапевтических подходов, обернулись ей во благо, рост и развитие, и лишь объем и задачи предисловия не позволяют говорить сейчас о ее «других лицах». Их много, и выражения гнева или скорби составляют «мимику метода» ровно настолько, насколько это нужно «здесь и теперь».

…Однажды в прекрасном и небольшом городе N врачи и психологи решали, заказать ли им длительный — трехлетний — тренинг по психодраме или по гештальт-терапии. Основной довод против первого метода был «это очень страшно». Может, потому и выбрали?

Екатерина Михайлова

Марша Карп

Предисловие

После первой встречи с психодрамой я была просто потрясена неисчерпаемыми возможностями этого метода. Архитектор Фрэнк Ллойд Райт как-то заметил, что «форма и функция составляют единое целое». Растворение поведения в ситуации, их взаимопроникновение и влияние друг на друга могут послужить хорошей иллюстрацией для этого утверждения. В этом виде психотерапии обстановка каждой мизансцены или, говоря иначе, сама жизнь (форма), и сценическое действие (функция) оказываются слитыми воедино. Клиент не только рассказывает о тех или иных эпизодах своей жизни, он воплощает их в действии, используя в качестве сцены часть терапевтического помещения, которое временно превращается в место, где с человеком происходят чрезвычайно важные события.

Прошло более двух десятков лет с тех пор, как я видела психодраму Дж. Л.Морено в Нью-Йорке. После этого мне приходилось работать с самыми разными людьми: заключенными, заикающимися, католическими монахами, студентами и преподавателями университетов, учителями, полицейскими, психотерапевтами и пациентами, аутичными детьми. Но с кем бы я ни работала, каждый раз не переставала поражаться тому, что всех их объединяет одна базовая потребность — в благожелательной обстановке и времени, которые необходимы для того, чтобы высказать правду о своей жизни, чтобы рискнуть и посмотреть на то, чего с ними не произошло, открыть для себя какие-то новые возможности и попробовать альтернативные варианты.

Например, когда уходят из жизни дорогие нам люди, очень часто получается, что мы не успели сказать им слова, которые должны были быть произнесены. Мы почему-то считаем, что человек вечен и для выражения своего отношения к нему существуют определенные рамки, которые не стоит переходить ни в коем случае. А потом, когда вместе с человеком исчезают и эти рамки, многие из нас испытывают жгучее желание поговорить с ним так, как ни разу не получалось в жизни. Таким людям психодрама дает возможность освободиться от огромной тяжести невысказанных слов и невыраженных чувств. Спектр ее возможностей распространяется от обращения со словами огромной любви к человеку, который нас покинул, до раскрытия семейных тайн, связанных с пережитым насилием, которые до сих пор хранились за семью печатями, продолжая наносить пострадавшему огромный вред. Во время такого разговора, происходящего на психодраматической сессии, человеку очень важно оказаться в роли умершего. Тогда он может получить очень важный инсайт относительно тех или иных поступков покойного. Реакция из другой роли может абсолютно отличаться от той, которая предполагалась изначально. Именно так может быть нарушен этот негласный запрет.