Психофильм русской революции

В первые дни новой жизни, когда русская душа парила в видениях рая, уже выползали из нор своих и мрачного подполья те силы революции, которые скосили жизнь, налаженную веками, и повергли русский народ в пучину бедствий. По всей России странно прозвучало выплывшее из недр небытия имя первого героя русской революции, до того никому не известное - имя Бубликова, - и резонансом на него на протяжении всей революции отдавалась революционная песенка «Бублички». Забавное мешалось с трагическим. Из каторжных тюрем Сибири и в одиночку, и шумными группами, восторженно приветствуемые сторонниками свободы, потянулись возвращающиеся убийцы и экспроприаторы. Обагренные кровью целых поколений героев русские знамена в величайшем сраме склонились к ногам ведьмы русской революции, полубезумной старухи Брешко-Брешковской, как некогда склонялись перед лицом Царей. Цвет русской интеллигенции приветствовал вселившихся в императорский дворец Керенского и Брешко-Брешковскую.

Уже носились по улицам облепленные товарищами дезертирами автомобили с направленными на еще не обнаруженного противника дулами своих ружей, а взбиравшиеся на тумбы и цеплявшиеся на фонарные столбы митинговые ораторы, пылая злобою, взывали к толпам, жаждая крови.

Веселою бандою вышли из тюрем выпущенные Керенским уголовные преступники и сразу приступили к делу, работая «под революцию», придавая ей характерный колорит грабежа, разврата и убийств.

Родовитый русский барин, председатель Думы, «волею народа» приняв бразды правления, сформировал тот балаган, который под фирмою «Временного правительства» оповещал мир о том, как он «признал за благо» и как «быть по сему», копируя эти формулы от царской власти.

Едва ли мир видел более глупое и более невежественное правительство, чем эту коллегию, усевшуюся на министерские кресла, раньше занимавшиеся сановниками Императорской России. За шесть месяцев своего существования оно в корень разрушило государственный механизм и предало растерзанную и разрушенную Россию под власть большевиков, приступивших к своим безумным экспериментам и уничтожившим в подвалах чека остатки той интеллигенции, которая создала революцию. Напрасно впоследствии будут сваливать вину в гибели России на большевиков. Погубили Россию не они и даже не бесы революционного подполья, а глупая либеральная интеллигенция, так называемые общественные деятели левого толка, и изменившие генералы и сановники. Даже евреи, в последующие периоды революции и большевизма ставшие властителями СССР, играли в этом свержении режима только косвенную роль.

Князья, дворяне, чиновники, помещики смешались с разночинцами третьего элемента, и, предводимые фельдшерами и писарями, в бесчисленных комитетах принялись за разрушение России.

Жадно потянулись руки опьяненной свободою интеллигенции и общественных деятелей к министерским портфелям, и старая французская пословица «Освободи место, чтобы я его занял» воцарилась во всей ее циничности. Смещенных губернаторов старого режима заменили благодушные земцы для того, чтобы быть беспощадно сброшенными в свою очередь поднимающим голову третьим элементом, а затем гордо шагающим под звуки блоковской баллады о «двенадцати» к диктатуре пролетариата большевизмом.

Потом уже началось то страшное и настоящее, от которого интеллигент, завоевавший революцию, опомнился только в чрезвычайке или в изгнании, очутившись в тоге бывшего человека.

В Ставке Верховного главнокомандующего генералы Императорской армии предали своего Царя, и из уст русского Императора впервые русская революция услышала суровый приговор: «Кругом трусость, измена и предательство...»

Все отрекалось. Этот российский срам закреплен на фотографии, на которой воспроизведены стоящие навытяжку перед шутом революции Керенским царские генералы, командующие фронтами и армиями, в полной военной форме, при царских орденах. Историческая карикатура, воплотившаяся в действительность.

Посланные бесчисленными сформировавшимися партиями агитаторы развалили фронт. Славная, не побежденная врагом Императорская армия превращалась в банды разбойников и дезертиров. Руководимые фельдшерами и писарями, они резали офицеров, как скот, под речи подстрекавшего их главноуговаривающего в украденной царской тоге главы армии. Керенский вносил отраву в окопы на поле сражения. Десятки тысяч разбойников покидали фронт и шли в Вятскую губернию делить землю, цинично заявляя, что «он до нашей деревни не дойдет».