Когда сновидения используются таким образом, важно сместить фокус с бессознательного значения содержания сна на его применение в переносе. Такое использование снов может принимать разные формы. Нередко бывает, что пациенты рассказывают очень длинные сны или серию снов перед отпуском терапевта. Такое поведение часто представляет собой попытку пациента продемонстрировать, насколько ему нужен терапевт, чтобы он никуда не уходил. Или же это может значить: «Посмотрите, какой я интересный; не забывайте обо мне!» Здесь может быть много значений, но смысл один: в отношениях переноса необходимо фокусироваться на пользе, которую приносят сновидения. Если пациент почувствует, что терапевт проявляет к снам особый интерес, он получит их в изобилии. Это обстоятельство должно быть связано с потребностью доставить удовольствие или занять привилегированное положение, или иметь еще какой-то смысл с точки зрения индивидуальной динамики пациента. С другой стороны, я часто наблюдаю, что некоторые пациенты, видя мой особый интерес к снам, предпочитают не рассказывать их. Иногда ими движут паранойяльные страхи, злость, зависть или желание доказать, что они меня заинтересуют, даже если не будут рассказывать сны. Удержание становится тестом на способность к принятию. К этим сопротивлениям – применениям сна в трансферентном конфликте – следует обращаться до интерпретации содержания сновидений.
Психология сновидений и клинический метод, позволяющий проникнуть в их тайны, явились неиссякаемыми источниками психоаналитических открытий. При объяснении снов можно обнаружить влияние прошлого на настоящее (в особенности как это раскрывается в переносе), а также причуды и уловки первичных бессознательных процессов. Для внимательного клинициста сны являются бесценным материалом для того, чтобы разобраться в душевной жизни пациентов. Аналитический метод во многом пытается обратить сам терапевтический сеанс в состояние квазисна путем создания ситуации контролируемой регрессии. Иногда терапевт может поразмышлять о непонятном для него сеансе так: представить, что можно было бы подумать об этом недавнем странном сеансе, если бы это был сон. Что нашло явное выражение, что осталось скрыто? Где сгущение, где смещение, где ведущий аффект? Такое превращение дня в ночь, а ночи – в день вновь поразит терапевта тем просветляющим воздействием, которое оказывает таинственный процесс сновидений.
Глава 12. Пол и личность терапевта: Все ли терапевты одинаковы?
Перенос оказывает на терапевта очень сильное воздействие. Поскольку пациент приписывает терапевту разные роли, в голове терапевта может возникнуть некоторая неразбериха. Терапевт может задаться вопросом: действительно ли моя реальная личность настолько напоминает личность отца пациента, что мы можем соблюдать с ним соответствующую дистанцию и характер отношений? Если в поисках заботы женщина всегда вступает в гиперсексуализированные отношения с мужчинами, не лучше ли начинать терапию с женщиной-терапевтом? Может ли мужчина помочь женщине, которая перенесла сильную депривацию со стороны женских фигур в раннем детстве? Может ли женщина-терапевт стать подходящим терапевтом для мужчины, потерявшего отца в самый критический период своего развития? С кем следует проходить терапию мужчине-гомосексуалисту: с мужчиной или с женщиной? Определенные установки по отношению к этим вопросам могут помочь нам сохранить равновесие, когда причудливые сноподобные отношения переноса начинают приписывать нам другой пол и несвойственные нам личностные качества. Такие дилеммы часто возникают на первых консультациях, когда приходит время рекомендовать терапевта.
Как правило, пол терапевта не оказывает решающего влияния на становление и развитие переноса. Однако возникает вопрос, что именно имеется в виду под «становлением и развитием переноса», ибо нет никаких сомнений в том, что пол будет воздействовать на переживания пациента в психотерапии. Проявления переноса – объекты, на которые направлена любовь и ненависть, – будут явно зависеть от полового состава терапевтической пары. Следующий клинический пример прояснит, что я имею в виду.