ПСС. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

[Далее со слов: По мере того, как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее…, кончая: Вечером старый князь, не отступая от своего порядка жизни, ушел к себе. – близко к печатному тексту. T. I, ч. I, гл. XXIV—XXV.] Андрей, одевшись опять в дорожный сюртук, распорядившись с своим камердинером,[1247] сам осмотрев коляску и уложив погребец, шкатулку и саблю, которая, он полагал, ему нужна будет, велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Всё это было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками. Все эти дорожные и вообще жизненные принадлежности были всегда в большом порядке у князя Андрея.

В минуту отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего.[1248] Видно не в радостном свете представлялось Андрею ни то, ни другое. Лицо его было очень задумчиво и грустно. Он, заложив руки назад, с несвойственным ему искренним и детским жестом, быстро ходил по комнате из угла в угол.

[Далее со слов: Страшно ли было ему итти на войну… кончая: Андрей строго посмотрел на нее. –

близко к печатному тексту. Т. I, ч. 1, гл. XXV.]

– Moi, j'aime cette galerie. C’est si mystérieux. Je m’y promène le soir ordinairement.[1249]

– Боюсь, что ваши прогулки отвлекали вас от обязанности при моей сестре.

– Я вас не понимаю, – сказала m-lle Bourienne.

– Извините, мне некогда объяснять вам подробности, – проговорил он, своим потухшим взглядом оглядывая ее лоб и волосы, но не глядя ей в лицо.

Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась. И ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, слышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.

– Non, mais figurez vous la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et fausses dents comme si elle voulait défier les années et même les souvenirs de son terrible mari.[1250] Xe, xe, xe.

Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз восемь слышал при посторонних князь Андрей от своей жены. Он тихо вошел в комнату. Княгиня говорила одна, перебирая петербургские знакомства, воспоминания и даже фразы. Она сидела толстенькая, румяная, с ногами на диване и неумолкаемо болтала. Она жалка показалась мужу. Он погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Когда Андрей присоединился к ним, ее разговор не переменился, она перебирала знакомых, только теперь вспомнила о княгине Д., которая жила в деревне с мужем и рожать приехала в Петербург.

– C’est l’opposé de ce qui m’arrive,[1251] – сказала она.

– Неужели ты в самом деле в ночь едешь? – сказала она.

– Что делать… – он помолчал и прибавил, – мой друг, – видимо стараясь быть как можно мягче.

– Андрей, поезжай в воскресенье, для меня.

– Нельзя, ma chère amie[1252]… я и так просрочил отпуск. Ежели я не догоню Кутузова на границе в Радзивилове, мне будет очень трудно.

– А мне так страшно, так страшно. Одной.

– A Marie – ты ее и не считаешь, а она тебя так любит.

Княгиня подвинулась к Marie и засмеялась своим милым смехом и пожала ей руку и поцеловала ее.

– А я как полюбила cette chère Marie,[1253] – сказала она мило и с тактом, поправляя сделанную неловкость. Но почему то казалось, что эта любовь к Мари, о которой она говорила, не имела никакой цены.

[Далее со слов: На дворе была темная осенняя ночь, кончая: Мне и так совестно, что я вам на руки оставляю беременную… – близко к печатному тексту. Т. I, ч. 1, гл. XXV.]

– Петербургскую манеру оставь. Скажи: сделайте то то и то то.

– Ну так вот что сделайте: когда жене будет время родить, в последних числах ноября, пошлите в Москву за акушером – он предупрежден. Чтоб он тут был.

Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.

– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, я согласен, и что из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела и она боится.

– Она и есть, – про себя проговорил старый князь и продолжал дописывать. – Я сделаю. Она и есть, она и есть, – повторял он.

– Кто она?

– Твоя жена.

– Что она?

– Дура, – коротко, как один слог отрезал князь и, расчеркнув свою подпись, начал свертывать письмо.

– Вы бы могли мне этого не говорить, батюшка, – печально и строго сказал Андрей.

– Я за обедом вникал. Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие. Ты не бойся,[1254] никому не скажу, а ты сам знаешь.