ПСС. Том 73. Письма, 1901-1902

Вот в грубых чертах сущность проекта Генри Джорджа. Это во-вторых. В-третьих же, то, что мера эта не проведена ни в Европе, ни в Америке, не только не доказывает, что она не может быть проведена в России, но, напротив, указывает на то, что именно в России, благодаря самодержавию, она только и может быть проведена. В Европе и Америке землевладельцы, составляющие большую часть правительства, никогда в своих интересах не допустят освобождения земли от права собственности, но и там уже видно движение в этом направлении, а в Австралии и Новой Зеландии уже есть осуществление этой меры. Кроме этого, мера эта особенно важна в наше время для всё еще земледельческой России, несмотря на то, что Витте,⁶ Ковалевский,⁷ Менделеев⁸ и другие старательно хотят направить ее на путь капитализма и фабричного производства.

Это в-третьих. В-четвертых же, Вы пишете, что «для осуществления этой грандиозной идеи нужен был бы царь-богатырь, вроде Петра Великого и другие сотрудники, чем те, которыми может располагать Николай II». Я же думаю, что для осуществления этой идеи не нужно никакого особенного богатырства, тем менее такого распутного и пьяного, как богатырство Петра Великого, а нужно только разумное и честное исполнение своей царской обязанности, в этом случае более всего выгодной для самого царя, т. е. для самодержавия, и мне кажется, что Николай II с своим, как все говорят, добрым сердцем, вполне мог бы осуществить ее, если бы только понял всю ее важность для себя и, главное, для всего народа.

Что касается до сотрудников, то само собой разумеется, что проведение этой меры немыслимо с теми трупами чиновников, которые тем более трупы, чем выше они стоят на иерархической лестнице чиновничества, и что вся эта компания вроде Победоносцевых, Ванновских, Чертковых⁹ должна быть устранена от всякого участия в этом деле. Сотрудниками же, способными, честными, рвущимися к настоящему делу, которое они могут полюбить, полна Россия. Это в-четвертых.

То же, что Вы говорите о необходимости реформ во всех областях управления, о зловредности чиновничества, о всеобщей страсти к наживе, о всяких «панамах»¹⁰, непосильном милитаризме, о распущенности нравов, — всё это само собой уничтожится из среды правительства, как только будут выкинуты из него люди беспринципные, ищущие только своего возвышения и выгоды, и будут призваны к великому делу люди, которые будут любить его. Так что я не только не согласен с Вами, что возможность спасти самодержавие состоит в разных заплатах, как ответственность министров (перед кем?), переформирование и оживление высших учреждений государственного совета, министерств и тому подобное но, напротив, думаю, что эта иллюзия возможности исправить дело нашиванием новых заплат на старое рубище есть самая губительная из иллюзий, поддерживающая тот невозможный порядок вещей, среди которого мы живем теперь. Всякое такое переформирование без внесения высшей идеи, во имя которой люди могут с одушевлением и самоотверженно работать, будет только bonnet blanc et blanc bonnet.¹¹

Вообще осуществление моей, кажущейся Вам столь неосуществимой, идеи без всякого сравнения возможнее, чем то, что делается теперь — поддержание отжившего самодержавия без всякой высшей идеи, а только самодержавия для самодержавия.

Говоря о проведении такой меры посредством насилия власти, я говорю не с своей точки зренья, при которой я считаю всякое, хотя бы и кажущееся нам благодетельным, насилие противным тому христианскому учению, которое я исповедую, но с точки зренья людей, во что бы то ни стало хотящих отстоять отжившее и губительное как для самодержца, так и для народа самодержавие и дать ему наилучшее оправдание.¹²

Простите, что так длинно пишу Вам о предметах, в которых едва ли мы можем быть согласны, но Ваше письмо, затрагивая самые дорогие и долго занимавшие меня вопросы, вызвало во мне необходимость высказаться. Прощайте, желаю Вам всего лучшего и еще раз благодарю Вас за исполнение моей просьбы. Не пишу Вам своей рукой, потому что на днях у меня сделалась rechute не воспаления, а, как говорят врачи, малярии, и я опять очень слаб.

Любящий Вас Лев Толстой.

1 мая 1902.

Подлинник написан и датирован рукой H. Н. Ге, подпись и заключающая письмо дата собственноручные. Впервые опубликовано в книге: Л. Н. Толстой, «Великий грех. О земельной собственности», Berlin, Heinrich Caspari Verlagsbuchhandlung, s. а. В ГМТ хранится черновик, мало отличающийся от законченного текста (написан в несколько приемов).

¹ [«Тяжелые времена»,]

² Толстой ошибся: «кузнец и механик» Даниель Дойс, «известный всем, как человек с изобретательным умом», выведен Диккенсом не в «Тяжелых временах», а в «Крошке Доррит». Друг Дойса — мистер Мигльс.

³ Григорий Эдуардович Зенгер (1853—1919), филолог, министр народного просвещения после ухода П. С. Ванновского. Пытался провести реформу высшей школы.

⁴ Вячеслав Константинович Плеве (1846—1904), министр внутренних дел после убийства Д. С. Сипягина, крайний реакционер.

⁵ Имение Николая Михайловича было в Боржоме.