Псы Господа

Светлов осторожно поднял голову, осмотрелся. Один из остановленных тенятником агентов лежал в нелепой позе. Окровавленный. Второй стоял на коленях, не выказывая признаков агрессии, тупо смотрел в никуда… Оперативник выдернул оружие из его обмякших пальцев, отшвырнул в сторону. Лимпопо застыл соляным столбом с пистолетом в руках. Лицо его выражало крайнюю степень растерянности.

– Зря стрелял, – осуждающе сказал ему агент. – Через пару-тройку секунд он бы выдохся. Надо было как приятель твой – лицом в землю и не мешать мне работать. Получил приказ: «Наблюдать, в драку не лезть!» – так и выполняй, что бы ни увидел. Как говорится: не гунди и не перечь, а поди и обеспечь…

«Лимпопо?.. В своего?.. Зачем?.. За что?..» – метались в голове Светлова обрывки мыслей.

Оперативник сказал в рацию:

– Третий, я Стрелец. Финиш. Клиент тепленький, у нас три холодных, один на подходе.

Отключил связь, окинул взглядом Лимпопо, процитировал задумчиво:

– Голубь, если разобраться, он не хуже глухаря…

Достал из кармана темную тряпку – оказавшуюся при ближайшем рассмотрении мешком из плотного эластичного материала – и натянул на голову пленника.

– Не задохнется? – сказал Светлов, чтобы хоть что-то сказать. Ему было неловко за свое поведение. Особенно по сравнению с Лимпопо. Хотя – прав, прав был агент! – приказ в точности выполнил именно Светлов…

– Ты у нас такой дурак по субботам или как? – язвительно поинтересовался оперативник.

И больше не обращал на Светлова внимания – занялся пленником. А тот приходил в себя – зашевелился, задергал скованными руками. Застонал. Агент перевернул его на спину, расстегнул рубашку. Светлов видел, как затягиваются, исчезают пулевые отверстия на груди… Неужели и укрытая мешком голова – разнесенная буквально вдребезги – восстанавливается столь же быстро?

– Всё и колет, и болит, и в груди огнем горит… – пробормотал оперативник, убирая пистолет. Достал из кармана небольшую пластиковую коробочку, из нее цельнометаллический шприц, пристыковал одноразовую углу, вставил внутрь прозрачный цилиндрик с какой-то жидкостью… Пленник затих после третьей инъекции.

…Светлов не любил вспоминать эту первую свою операцию. Но последние сомнения в существовании нелюди после нее рассеялись. Никакие феноменальные способности не позволили бы

человеку, нашпигованному пулями, выжить и затянуть смертельные раны.

С русалками дело обстоит сложнее… Игнорировать мнение о них Конторы, озвученное Борисом Евгеньевичем, по меньшей мере глупо. Наверняка неспроста возникло в Конторе убеждение, что воднодышащие девушки – миф чистой воды…

3.

Сборы на операцию не затянулись. Фонарик, документы, еще кое-какие мелочи Светлов рассовал по карманам джинсовой куртки, затем поразмыслил и надел под нее тонкий шерстяной свитер – на тот случай, если придется провести ночь у озера. Скорее всего, так и получится – при самом удачном раскладе добраться до Улима можно за полчаса до заката, никак не раньше.

Светлов загодя зарядил пленку в фотоаппарат, мимолетно пожалев, что сумел выпросить в техлаборатории одну такую, пригодную для съемок почти в полной тьме… Придется экономить кадры. Архаизм, конечно – пользоваться в век компьютерных технологий пленочной камерой. Но Контора цифровых снимков не признает, к отчету обязательно должны прилагаться негативы…

Персик и прочие пожитки Светлов, поколебавшись, сложил в коляску «Явы» и замаскировал старыми тряпками. Остается надеяться, что дед Викентий клептоманией не страдает… Контакт с ним Александр наладил легко, ни в малейшей мере не пользуясь внушением – хотя продавщица Вера на подворье своего дедушки так и не объявилась. Услышав, что внучка отправила сюда знакомого в видах ночлега, дед Викентий (даже не заводя разговор об оплате) предоставил гостю койко-место – раскладушку, стоявшую на летней мансарде. После чего тонко намекнул: между приличным людьми, дескать, принято обмывать знакомство. Светлов, помня наставления Веры, отказался и вручил презент – тушенку и початую коробку конфет. Старик не обиделся, философски воспринял такую замену…

Сейчас хозяин возился в огороде. Светлов крикнул ему, что уходит и вернется поздно. Дед понимающе ухмыльнулся, но ничего не сказал.

Тропинка, изображенная на Верином схематичном плане (и отсутствовавшая на электронной карте) сначала пересекла не то большую поляну, не то небольшое поле – трава на ней оказалась истоптана скотом и приходилось смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в коровью лепешку. После двадцати минут энергичной ходьбы деревня исчезла из вида, тропа нырнула в лес, затем местность начала медленно понижаться, низкорослые деревья стояли гораздо реже, под ногами захлюпало.

Поначалу Светлов пытался прыгать с кочки на кочку, но вскоре пришлось остановиться, снять кроссовки и закатать джинсы по колено. Вода оказалась холодна как лед. Впрочем, незапланированные водные процедуры не затянулись – дальше началась ровная, поросшая мхом и карликовыми сосенками пустошь, на вид вполне пригодная для пеших прогулок.