Псы войны. Гексалогия (СИ)

Он наблюдал за происходящим вокруг и думал, что, как правило, народ развившийся до состояния варварства, обычно в нём и застревает. Особенно здесь, в джунглях, где конкуренция в борьбе за выживание исключительно высока. Тебя всё время кто-то пытается съесть, а найти, что съесть самому не так просто. Хотя, в принципе, всё относительно. На родине происходит что-то похожее. Шеннон улыбнулся своим мыслям. Это заметил Каном, который воспринял это на свой счёт и хлопнул в ладоши.

- Бвана Шено, - торжественно произнёс он. - Вы подарили мне гордость!

- Спасибо, Кан. Я знаю, что за проявленную щедрость Буюнге придётся заплатить высокую цену. Но ты доказал, что твой род достоин великой судьбы.

- Айя! Это самое меньшее, что я мог сделать для такого воина как ты! Духи свидетели, что ты и твои люди ведут себя умнее, чем другие белые. Но форон Верд мне сказал, что тебе скоро предстоит покинуть тропу воина и соединиться с Богом. Это правда?

- Да!

- И белые знахари ничего не могут сделать?

- Нет!

- Что же,- философски произнёс Каном. - Воин должен умирать молодым. Но тот, кто рождён быть вождём не может стать знахарем, а знахарь не должен идти в охотники...

- Но почему? - уныло произнёс Шеннон. - У всех ведь есть выбор.

- Тебе это только кажется. Одни рождены для величия, другие - для ничего. Никто не выбирает, для чего он родился, Пренебрегать этим может только хнычущий младенец...

Старейшина повернулся и откуда-то из-за спины достал амулет, состоящий из множества мелких костей и тонких кожаных ремешков. Он обернул им запястье наёмника и торжественно произнёс:

- Всегда носи его на себе.

- Зачем?

- Он на время отвлечёт злых духов, что живут у тебя внутри. Но, бвана Шено, если снимешь его хоть на мгновение, то они вновь накинутся на тебя!

- Чушь, - пробормотал наёмник и, чтобы не обижать хозяина, прикрыл амулет рукавом куртки. Мысль о близкой смерти наводила на мрачные мысли, и он стал оглядываться в поисках безобидной темы для беседы. Он пристально всматривался в лик деревни, которой в скором времени предстояло стать крупным горнорудным центром.

На Буюнгу быстро опускались сумерки. Глухо, размеренно бил тамтам, женские голоса выводили странную, непривычную для уха европейца мелодию. Шеннон на секунду закрыл глаза... и похолодел от ужаса, - прямо перед ним в воздухе плыла дьявольская личина размером с футбольный мяч. Картина казалась сверхъестественной: глубокая тьма, языки костра, медленный танец извивающейся твари. Он никак не мог понять реальность это или галлюцинация. Вдруг страшная морда съёжилась до размера спичечного коробка, а потом раздулась до огромного голого негра в чудовищной маске, извивавшегося в отблесках костра. Он не сразу разглядел, что жуткие рога твари - всего лишь корона на голове, а яркая оболочка с красными и белыми пятнами вдоль спины - всего лишь краска на его теле. Чуть дальше у костра двигались другие фигуры с масками на голове. Видимо, это были какие-то мифологизированные племенем винду существа. Дремотный дурман, усталость, танец, глухие мерные удары действовали гипнотически, и Шеннон полностью попал в плен местного анимистического обряда. Его воздействие усиливал звук тамтамов и прихотливой мелодии, их удары звучали всё чаще, голоса певиц - всё выше, танцоры извивались всё неистовей, языки пламени вырастали до небес, отгоняя мрак ночи. Звуки, движения, фигуры слились в одно неразделимое действо. Неожиданно раздался звук похожий на выстрел из пушки или громовой раскат и все вдруг застыли: танец оборвался. Шеннон вздрогнул от неожиданности. Его не покидало ощущение какой-то незавершённости. Но участники чинно разошлись, а хозяева и гости вернулись к пиршеству: на столе появилась туша кабана. Наёмник медленно завертел головой и попытался сфокусировать на чём-то свой взгляд и увидел щеночка, который жалостливо смотрел на него виляя хвостиком. Он протянул ему кусочек мяса, но вдруг какая-то тень выхватила его прямо из рук. Обозлившись, он посадил зверёныша на колено, приласкал и стал подкармливать прямо с ладони. Щенок шустро перебрался на колени и тихо заурчал. Кот легонько почесал его за ухом, пёсик встав на задние лапки стал его обнюхивать. Это заметил Кан.

- Эйя, - заворчал он. - Этот пёсик жил у белой женщины. Она его разбаловала...

- Я возьму его с собой на обратном пути, - сказал Шеннон. После обильной еды и представления он чувствовал себя намного лучше.

- Ойе,- согласно кивнул Каном. Его лицо выражало полное недоумение: как такой воин может быть столь сентиментален.

Пропустив мимо ушей восклицание старейшины, наёмник с любопытством наблюдал за своими солдатами. Его штрафники совершенно освоились с аборигенами. Конечно, почти все они были из одного племени, но клановые и социальные отличия должны были наложить отпечаток. Кое-кто из них продолжал есть, другие оживлённо болтали, обсуждали предметы снаряжения, показывали какие-то картинки или играли в карты. Праздник постепенно сошёл на нет, Шеннон направился в хижину вождя и уже привычно разлёгся на американской кровати.