Птичка на тонкой ветке

Впрочем, я вновь затянулся трубкой (ах, как хорош бывает чаттарский табачок!) и решил не торопиться. Я восседал по-прежнему, на плаще, да только плащ был настелен не на холодный камень, а на ствол упавшего дерева. Брызги света сквозили сквозь низкие ветви, солнце почему-то шло к закату, и я подумал, что неплохо бы запастись дровами на ночь — плавник прогорит быстро, а ночи здесь холодные…

Но тут прямо передо мной, на той стороне от костра засветилось марево и из этого марева возник человек, и был он какой-то интересный.

На ногах его были не сапоги и не ботинки, а сандалии, сквозь прорези которых торчали голые пальцы. Странная, обтягивающая тело одежда, совершенно непригодная ни для работы, ни для путешествий. Правда, выпирали из-под неё мышцы — незнакомец слабаком явно не был… Но лицо… очень растерянное… убитое какое-то лицо.

Я затянулся трубкой. Происшедшее начинало меня забавлять. Что это за место? Где мы?

Пришелец был в явной растерянности, как и я. В руке он держал маленькую чашечку.

Глава 2 — Рассказывает Леонтий Котлин

Вот и остался Левонтий на вольных работах. Ну, пить-есть надо, да и семья того требует, чтобы где-нибудь кусок добыть. А чем добудешь, коли у тебя ни хозяйства, ничего такого нет. Подумал-подумал, пошел стараться, золото добывать.

П.П. Бажов, "Сказ про Великого Полоза"

1

Этим утром я, как у меня давно вошло в привычку, вышел во двор, выпить чашечку кофе и хорошенько покурить. Жена не разрешает курить в квартире.

Куда-то, как обычно по утрам, спешили люди. Двое подростков, дожидаясь, пока отец почистит машину от выпавшего ночью мокрого снега, с видом знатоков вели беседу об антивирусе Касперского… "Я поставил твою версию, а порт всё равно виснет". "Значит, так поставил. Ты зайди в сетап или поменяй драйвер…"

Воробьи возились в песочнице… Сизый голубок, потрясая зобом, охотился за голубкой. Сирень набухла почками, но ей мешали шлепки грязного снега, что скопился за зиму. Снег напоминал морскую пену, что остаётся на берегу после хорошего шторма. Давно не бывал я на море, давненько не бывал в лесу…

Стайка птиц проманипулировала в воздухе и остановилась на ветвях берёзы. "Грачи прилетели"… Саврасов… Старые голландцы… Великий и непонятый Брейгель… Его персонажи… Одиночество, одиночество…

Чья-то коляска скрипела у подъезда: скрип-скрип, туда-сюда… Дворник, молодой черноглазый татарин, широкой лопатой отбрасывал снег с тротуара. Мы дружески поздоровались. Мне всегда приятны те, кто добросовестно наводит чистоту.

С улицы потянуло ветром, и это был отнюдь не самум. Я понял, что чересчур легко оделся… Бежать домой? Бежать?.. Смакуя глоток за глотком горячий кофе, покуривая да подумывая, бродил я под окнами, поминутно стряхивая пепел с сигареты, и размышлял над вчерашним разговором.

"Дорогой Леонтий Палыч, я прочла ваш материал и ничего не поняла. Какая-то бочка, какой-то богатырь, что рос-рос, а потом перестал расти… Волшебство, магия… Какой-то остров Руян… Откуда вы его взяли?"

"Но ведь это ремикс на тему пушкинской сказки! Только я отнёс этот сюжет ко временам славянского язычества, и…"

"А-а, язычества… Об этом сейчас кто только не пишет… Читателю будет неинтересно. Не подходит это нам… сейчас. Тем более, как-то с эрпэцэ не хотелось бы ссориться…"

"Знаете, давайте всё-таки различать. Есть РПЦ, а есть русская православная вера…"

"Всё равно. Ваш роман не подходит в серию!"

"Но это просто коллаж на тему русских сказок…"

"А-а… Вы бы и свой язык сюда привесили. Поймите. Непонятно это будет читателю. "Коллаж". Нет у нас такой серии… Разве что, если бы мы каким-то образом, с вашей помощью, допустим, изыскали бы средства…"

"Знаете, девушка, вы мне очень напоминаете мне одного священника из Волошской пустыни. Когда я попросил его помочь с розыском места последнего упокоения одного из моих не столь далёких предков (он был настоятелем одного из тамошних храмов), то услышал такой ответ: "да-а… это сложно… у нас столько дел… вот и колокольня в храме обветшала…"

"Ах, так вы бывали в Волошской пустыни? Не может быть! Как интересно. Вот и напишите об этом!"

"А я и написал, и именно об этом. И о многом другом. Вы внимательно читали?"

"Скажите, сколько вам лет? Уже за пятьдесят? Видите ли, мы стремимся развивать молодые таланты…"

"Гончаров, между прочим, первую книгу написал в тридцать восемь… А если, к тому же, вспомнить о Шарле Перро…"

"Это который Гончаров? Из реалити-шоу? Он ещё и пишет? Как интересно!"

"По-моему, нам не о чем с вами разговаривать."

"Не обижайтесь, не обижайтесь, дорогой Леонтий Палыч! и приходите поскорее с новым материалом, вы ведь знаете, мы всегда вас ждём с нетерпением…"

"Могу я поговорить с Главным?"

"Главный вам скажет то же самое…"

"И всё-таки?"

"Завтра, завтра, приходите завтра…"