Птица солнца

— Приветствуй царя, дитя мое, — прошептал он, и девушка повернулась к Ланнону. Пока она приветствовала царя, Хай продолжал ее рассматривать.

— Как тебя зовут? — спросил он. Девушка повернулась к Хаю и взглянула на него своими зелеными глазами.

— Танит, — ответила она. Древнее имя, которое богиня носила в дни Карфагена.

— Красивое имя, — кивнул Хай. — Оно всегда мне нравилось.

Девушка улыбнулась. Улыбка застала его врасплох, теплая и вдохновляющая, как восход Баала.

— Ты очень добр, угодный Баалу, — сказала она, улыбаясь, и Хай Бен-Амон влюбился. Он почувствовал, как екнуло сердце, и уставился на Танит, чувствуя, как горячая кровь прихлынула к щекам, неспособный заговорить, отчаянно пытаясь найти нужные слова и не находя их.

Ланнон разрушил чары, крикнув рабу:

— Подушку!

Танит усадили перед царем и жрецами.

— Пророчествуй, — приказал Ланнон, наклонившись к ней и тяжело дыша. Лицо его покраснело от вина. Танит спокойно смотрела на него со слабой улыбкой на губах.

— Если это в моей власти, пророчество будет, господин, но тогда возникнет вопрос о плате.

— Сколько? — спросил Ланнон, и лицо его вспыхнуло сильнее от приближающегося приступа гнева: он не привык к такому обращению.

— Достопочтенный, прошу вас установить плату, — сказала девушка, и тут демоны дернули Хая за язык.

— Сто пальцев чистого золота, — выпалил он, прежде чем осознал смысл сказанного. Огромная плата, вдобавок — вызов Ланнону: теперь ему придется или отступить, или платить.

Танит снова улыбнулась — на щеках появились ямочки — и спокойно выдержала гневный взгляд Ланнона.

Хай неожиданно сообразил, что подвергает девушку серьезной опасности. Ланнон не простит ей этого. И Хай поспешил дать царю возможность пойти на попятную.

— За эту плату Великий Лев может задать столько вопросов, сколько пальцев у него на руке.

Ланнон колебался. Хай видел, что он все еще сердится, но поправка Хая слегка смягчила его.

— Сомневаюсь, чтобы мудрость ребенка столько стоила, но мне интересно испытать эту девку, — сказал Ланнон. Видно было, что ему нисколько не интересно. Он взял чашу с вином и стал жадно пить, потом вытер бороду и посмотрел на Танит. — Я отправляюсь на север. Скажи, чем закончится поход, — приказал он, и Танит удобнее устроилась на кожаной подушке, расправив зеленое платье. Она чуть склонила голову, зеленые глаза, казалось, обратились внутрь. Гости затихли и выжидательно смотрели на нее. Хай заметил, что щеки девушки побледнели, вокруг губ проступила белая полоска.

— Будет богатый урожай, — хрипло, неестественным монотонным голосом произнесла Танит, — больше, чем ожидает или осознает Великий Лев.

Гости зашевелились, переглядываясь, перешептываясь, обсуждая ответ. Ланнон нахмурился.

— Ты говоришь о жатве смерти? — спросил он.

— Ты понесешь с собой смерть, но она вернется с тобой, неизвестная и тайная, — ответила Танит.

Предсказание неблагоприятное. Молодые военачальники забеспокоились, быстро трезвея. Хай хотел вмешаться, он уже сожалел о том, что затеял все это. Он знает своего царя, знает, что тот не часто забывает и прощает.

— Чего мне бояться? — спросил Ланнон.

— Черноты, — с готовностью ответила Танит.

— Как я встречу смерть? — теперь голос Ланнона дрожал от гнева, стал глухим, а в глазах появилось смертельно опасное выражение.

— От руки друга.

— Кто будет править в Опете после меня?

— Убийца Великого Льва, — ответила Танит, и Ланнон швырнул чашу с вином и разбил ее о глиняный пол. Красное вино расплескалось у ног ожидавшего раба.

— Великий Лев исчез, я убил последнего из них, — закричал он. — Ты смеешь предсказывать конец дома Барки?

— Это твой шестой вопрос, государь, — подняла голову Танит. — Я не вижу ответа на него.

— Уберите ее отсюда, — взревел Ланнон. — Уберите от меня эту ведьму!

Хай сделал быстрый знак верховной жрице, потом рабу, чтобы тот принес новую чашу с вином Ланнону, еще одного послал за лирой.

После третьей песни Хая Ланнон вновь развеселился.

Накануне выхода легионов из Зенг-Ганнона Хай послал за верховной жрицей и храмовой ученицей Танит. Прошло пять дней с ее пророчества Ланнону Хиканусу, и потребовалась вся сила воли Хая, чтобы не послать за ней раньше.

Она показалась ему еще более свежей и милой, чем он помнил. Жрица сидела в тени, а Хай прогуливался с Танит по стенам города. С одной стороны им видны были улицы и дворы, где армия готовилась к походу, с другой — лесистые холмы и террасы, где рабы ухаживали за аккуратными виноградниками и садами.

— Я приказал верховной жрице, отправить тебя под охраной через Срединное царство в Опет. Поедешь с женами царя, а в Опете будешь жить со жрицами Астарты — и ждать моего возвращения.

— Да, господин. — Скромный тон противоречил дерзкому выражению лица. Хай остановился и посмотрел в ее зеленые глаза. Она спокойно выдержала его взгляд, чуть улыбаясь.

— Ты действительно обладаешь даром, Танит?

— Не знаю, господин.

— Что означали твои слова царю?

— Не знаю. Они приходят в мой мозг непрошеными. Я не могу их объяснить.