Птица солнца

— Нет, избранник бога. Но тут, в Сетте, мы имеем дело с одним из самых воинственных племен, венди, они исключение. Вы помните, наверно, как четыре года назад они целым войском в двадцать тысяч человек пересекли реку, истребили здешний гарнизон и вторглись в долину…

— Да, — прервал Хай. — Я был со своим легионом, когда мы встретили их под Бхором.

— А! Конечно. Я вспомнил, ваш легион был в почетном списке. — Командир рассмеялся. — Из этих двадцати тысяч ни один не вернулся за реку.

— Но они хорошо сражались — для язычников, — признал Хай.

— Верно, избранник бога, и в этом их особенность. А за прошедшие годы они стали еще сильнее.

— Ты видел их город?

— Нет, избранник бога, но у меня много шпионов. Город расположен на ближних склонах северных холмов, там, где с плато спускается приток большой реки Кал.

— Каково его население?

— Не менее пятидесяти тысяч.

— Так много! — Хай с набитым рыбой ртом посмотрел на командира.

— Это многочисленное племя, и не все они живут в городе. Они пасут большие стада скота на равнинах.

— Город укреплен?

— Это попросту большое скопление хижин, избранник бога. Вокруг некоторых домов ограда, но она защищает лишь от диких животных.

Раб снова наполнил вином чашу Хая и убрал пустые блюда. Хай взял чашу в руки и задумчиво посмотрел на темно-красную жидкость. Его молчание встревожило командира, который вдруг спросил:

— Правда ли, что завтра сюда приезжает царь?

— Да. В этот набег Ланнон Хиканус пойдет с моим легионом.

— Я не был представлен ему, — сказал собеседник, и Хай подумал о карьере пожилого военачальника, который, не имея знатного покровителя и богатства, всю службу провел в отдаленной дикой местности.

— Я представлю тебя ему, — пообещал Хай и увидел в глазах Магона трогательную благодарность.

Одна из бирем, патрулировавших реку, под покровом ночи высадила на противоположный берег сотню топорников и лучников, и еще до рассвета они натянули через реку веревки.

В этом месте река достигала в ширину трехсот шагов — грязно-серый водный поток в крутых берегах, поросших лесом, тростником и кустами. На воду спустили плоты и прикрепили их к натянутым веревкам. Легион переправлялся группами по пятьдесят человек, а слоны легко шли вброд, таща за собой плоты.

Переправа была хорошо отработана: не в первый раз легион пересекал большую реку. Не обошлось без происшествий: два гоплита свалились с плотов и тут же утонули под тяжестью своего вооружения; один из плотов перевернулся, сбросив людей и оружие в мелкую прибрежную воду, однако все благополучно добрались до суши, у одного легионера рука запуталась в бечеве, на которой тянули плот, и ее отрезало по локоть, но к середине утра переправа закончилась, и Ланнон повернулся к Хаю:

— Прекрасная работа, Птица Солнца. Теперь объясни мне порядок следования.

Хай оставил одну из когорт охранять переправу и припасы: груду сухого мяса и зерна в кожаных мешках. После набега легионеры устанут, проголодаются, может быть, их будут преследовать, — а если все пройдет, как задумано, прибавятся тысячи ртов, и их тоже нужно будет кормить.

Под защитой заслона из легкой пехоты и лучников он начал марш к городу варваров Калу. Вот где сказались недели тренировки и закалки во время перехода из Зенг-Ганнона. Местность была пересеченной и густо поросла лесом, а легион двигался быстро, делая по пяти миль в час. Впереди шли разведчики, обеспечивавшие внезапность нападения: ни один встреченный не мог предупредить город. Несколько сотен попавшихся по пути пастухов, охотников и собирателей корней были уничтожены внезапным залпом стрел или ударами топоров. Тела их оставались на дороге, а солдаты проходили мимо них, даже не поглядев. Хай увидел, что местные жители — рослые люди в набедренных повязках из звериных шкур, с племенными татуировками на лице и груди. Как и у большинства жителей севера, кожа у них была темная, иссиня-черная. У некоторых зубы были заострены, как у акулы, мужчины шли с копьями и большими топорами с лезвием в форме полумесяца.

Стемнело, и легион остановился. Поужинали холодным мясом и просяными лепешками из сумок, а виночерпии ходили меж рядами, наполняя чаши.

— Смотри, — Хай коснулся плеча Ланнона и указал на северные холмы. Отражая пламя от тысяч кухонных костров, небо светилось так, будто в необычном месте всходила луна.

— Богатый урожай, — кивнул Ланнон. — Ведьма сказала правду.

Хай при таком упоминании Танит поежился, но промолчал.

— Ее слова беспокоят меня, я много ночей думал над ними. — Прежде чем потянуться за чашей, Ланнон вытер жирные пальцы и губы. — Она накликает смерть, тьму и измену друга. — Он ополоснул рот вином и сплюнул на землю, прежде чем напиться.

Хай сказал:

— Она ничего не накликала — лишь ответила на вопрос.

Но Ланнон возразил:

— Я считаю ее злом.

— Государь! — воскликнул Хай.

— Пусть тебя не вводит в заблуждение хорошенькое личико, Хай.

— Она молода, невинна… — начал жрец, но видя, что Ланнон подался вперед и всматривается ему в лицо, умолк.

— Что она для тебя, Птица Солнца?