Публикации в журнале «Нева»

Вскоре у кафе появилось новое неформальное название «Сайгон» с его многочисленными вариантами и модификациями: «Сайг», «Сайгак» и так далее. Согласно общему, широко распространенному мнению, схема создания таких микротопонимов была традиционно простой. В названии, как это было часто принято в городском фольклоре, фиксировалась одна из горячих точек планеты. В описываемое нами время шла американо-вьетнамская война, и симпатии молодежи были, конечно, на стороне вьетнамцев с их столицей Сайгоном. Но в фольклоре сохранилась и другая версия этимологии «Сайгона». Вот как об этом повествует легенда. Правила поведения в кафе запрещали курение внутри помещения. Ребята выходили в тесный коридорчик, который сразу же наполнялся густыми облаками дыма, сквозь который не всегда можно было не только видеть, но и слышать. Однажды к ним подошел милиционер. «Что вы тут курите. Безобразие! Какой-то Сайгон устроили». Слово было найдено, а как известно, «в начале было слово…». Так в ленинградской топонимике появилось одно из самых знаменитых и популярных названий — «Сайгон». Соответственно, постоянные посетители «Сайгона» стали «сайгонщиками». Иногда пользовались собирательным именем, которым называли все молодежное сообщество, тусующееся вокруг «Сайгона»: «Сайгония». Среди них были известные в будущем диссиденты и политики, поэты и художники, актеры и общественные деятели — все те, кого в начале 1990-х годов окрестят кто с ненавистью, а кто с любовью шестидесятниками.

Интерес ленинградской общественности к «Сайгону» был всегда велик. Это легко подтверждается городским фольклором, его уникальной фразеологией, которая теперь уже, надо полагать навсегда, останется в словарях городской обиходной речи петербуржцев. Хорошо известна формула братской общности, ничуть не меньшая по значению, чем «В одном полку служили»: «На одном подоконнике в „Сайге“ сидели». Надо напомнить, что широкие низкие подоконники «Сайгона» и в самом деле использовались чаще, чем общепитовские высокие столы. На подоконниках пили кофе и вели умные беседы, ожидали товарищей и просто отдыхали. Уникальной формуле общности вторит столь же уникальная клятва, в надежности которой сомневаться было не принято: «Век „Сайгона“ не видать!» В последнее время появилась формула, еще более расширившая и углубившая значение «Сайгона» в глазах современных петербуржцев: «Вышли мы все из „Сайгона“».

В 2001 году бывшая гостиница «Москва» вновь обрела свой первоначальный статус. Теперь это гостиница «Radisson SAS Royal hotel» или просто «Редисон». В современном петербургском городском фольклоре известна как «Редиска».

Одним из самых известных распивочных буфетов в социалистическом Ленинграде был так называемый «Синяк на Ракова». Он находился на «Пьяном», как его называли в народе, углу улиц Садовой и Ракова (ныне Итальянская). В зависимости от цвета стен, который периодически, после очередного ремонта менялся от нежно-голубого до ядовито-синего, буфет в городском фольклоре назывался: «Голубой зал», «Голубая гостиная», «Синий зал», «Синяк», «Чернильница». Иногда его называли «Автопоилкой». Помните присловье: «Известен всякому „Синяк“ на Ракова».

В период «беспощадной» борьбы с пьянством и алкоголизмом, начатой партией и правительством, буфет был переоборудован в гастроном.

4

Переходным звеном от трактиров к ресторанам считается трактир-ресторан Василия Максимовича Федорова. Федоров продолжал семейное дело, начатое его отцом, открывшим в 1875 году в Петербурге несколько трактиров: на Невском проспекте, 1, в Кузнечном переулке, 12, в Лештуковом переулке, 1 и других районах города. Среди них были широко известные в столице буфеты в торговых залах Елисеевского магазина на Невском проспекте и при магазине фруктов и вина на Малой Садовой улице, 8. В воспоминаниях современников буфет на Малой Садовой почти всегда называется рестораном. Этот легендарный буфет славился на весь Петербург «стойкой», где за десять копеек можно было получить рюмку водки и бутерброд с бужениной. Причем посетители, расплачиваясь, сами называли количество съеденных бутербродов. Один буфетчик не мог уследить за всеми и получал столько, сколько называл сам посетитель. Сохранилась легенда о том, что кое-кто из недоплативших за бутерброды по тогдашним стесненным обстоятельствам, когда выходил из кризисного положения, посылал на имя Федорова деньги с благодарственным письмом.

Петербургские рестораны как заведения не столь многочисленные, более чопорные, строгие и менее доступные, нежели кафе, бары или распивочные, нашли меньшее отражение в городском фольклоре. Но некоторым из них в фольклорной жизни Петербурга все-таки повезло. Они до сих пор окутаны таинственным флером легенд и преданий.