Пуговица Дантеса

Нечто подобное творилось и в лагере французов. Главный хирург «Великой армии» Жан-Доминик Ларрей во время Бородинской баталии сделал не менее двухсот ампутаций. Мастерство хирурга позволяло ему на каждую операцию тратить в среднем не более 4–5 минут: разрез, лигирование сосудов, отпил, ушивание. Впрочем, последнюю манипуляцию зачастую выполняли ассистенты. О страданиях раненых говорить не приходится. Кто-то дико кричал, кто-то, стараясь не показать слабости, скрипел зубами, кто-то (самый тяжёлый) просто молчал: болевой шок проявляется по-разному. Умирали сотнями…

Из воспоминаний наполеоновского войскового врача де ля Флиза: «Невозможно передать того рева, того скрежета зубов, который исторгает у раненых боль от разбитых ядром членов, тех болезненных криков, когда оператор прорезывает покровы члена, рассекает мышцы его, разрубает нервы, пилит кость».

Для выживших раненых всё только начиналось. Помимо нестерпимой боли, их преследовала серьёзная опасность: «антонов огонь», гангрена. Йод будет открыт двумя годами позже. Для обработки ран и хирургического инструментария пользовались простой водой (далеко не всегда кипячёной), в которую иногда добавляли соль или известь. Для перевязки использовали так называемую корпию – растереблённую на нити льняную ветошь, достаточно гигроскопичную, – хотя уже была известна и марля. Тем не менее считалось, что повязка должна быть из воздухонепроницаемой ткани, поэтому марлю почти не использовали.

Даже медицинскую помощь оказывали согласно чинопочитанию. Солдат оперировали по показаниям; зато, чтобы ампутировать конечность у офицера или генерала, следовало испросить у того согласия; генеральский состав перевязывали… батистовыми платками; остальных, как уже было сказано, корпией.

К слову, подобная «демократия» зачастую оборачивалась трагедией. Так, 26 сентября 1812 года в деревне Семёновской был ранен командующий 2-й Западной армией генерал от инфантерии Пётр Иванович Багратион. Около полудня, когда генерал, сидя на коне, отдавал распоряжения, «черепок чиненого ядра» раздробил ему левую ногу. Осмотрев раненого, лекарь Литовского полка Яков Говоров написал, что рана «сопряжена была с повреждением берцовой кости». Осколок перебил большеберцовую кость ниже колена.

«Я довольно нелегко ранен в левую ногу пулею с раздроблением кости, – напишет Багратион Александру I. – Но ни малейше не сожалею о сем, быв всегда готов пожертвовать и последнею каплею моей крови на защиту отечества и августейшего престола…» [10]