Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь

Стояла зима. Дул ветер из степи.И холодно было младенцу в вертепена склоне холма…

– Это что?

– Это Пастернак. В прошлое воскресенье мы с ребятами ездили в лесопосадку за городом – там спекулянты книги продают. Прямо с земли… А вот еще:

Луна переменилась, но ничтоНе сдвинулось – сознание и стилос,Гора, река, столетье… Но зато

Как бережно луна переменилась!Все серебро и золото ее стеклоИ на стекле засахарилось.И сердце утомленное мое упало…И луна переменилась.

– Пастернак? – произносит Анна-Мария странную фамилию. Жар не покидает ее тела, Колька все еще держит ее руку в своей.

– Да ты что! Это ужасные стихи!! – Он предательски краснеет, и Анна-Мария понимает:

– Твои?!

– Неважно. Так вот, есть совсем другие слова. И ради них стоит жить. Машка! У меня не будет свадьбы с куклой на капоте. Я тоже все это ненавижу.

– Но когда-нибудь это же должно произойти! – Анна-Мария вынимает свои пальцы из его ладони. – Ты ведь сам говорил об этих снах… И это нормально. А мне претит все, что нормально. Понимаешь?

– Тогда, – он снова берет ее за руку, но на этот раз прикосновение кажется Анне-Марии неожиданно властным, а вместо тепла всю ее пронизывает незнакомая дрожь, идущая от его руки, – давай будем ненормальными! Без кукол. Я ведь все равно, если и женюсь – то только на тебе!

Наверное, в другое время она сказала бы: «Вот дурак!» или что-то в этом роде. Но сейчас в ее голову приходит замечательная идея. Это именно то, что ей сейчас жизненно необходимо – упасть как можно ниже.

– Вот и отлично! – говорит она. – Я согласна. Но учти – это будет разовая женитьба.

– То есть?

– Что ж тут непонятного? Я приду к тебе, когда скажешь, но только один раз. Избавишься от своих снов…

– Ты серьезно? – Голос его дрожит, как и рука. – Шутишь?

– Я же сказала. Можешь назначать день. И побыстрее, пока не передумала.

– Подожди, подожди… – Колька старается пока не думать о серьезности предложения, ему необходимо сообразить – когда и где? – это его мужская обязанность, а осознавать свое счастье можно позже. – Завтра Сергей со Светланой уезжают в Крым. Придешь завтра?

– Я же сказала – да. Завтра так завтра.

– Что… что тебе приготовить?

– Ну не есть же я к тебе приду! Приготовь мне… яблоко. Одно большое красное яблоко – такое, как продаются на центральном рынке.

– Хорошо. Но ты уверена, что ты этого хочешь?

– Конечно. Не бойся, – Анна-Мария проводит рукой по его волосам, и все меняется в мире.

– Тогда бегу за яблоком! – Колька достает из кармана маленькое круглое зеркальце и разламывает его о подоконник на две части. – Вот твой пароль. Как сказал один поэт: «Мы при встрече их соединим!»

Анна-Мария берет свой осколок, и ей кажется, что нечто похожее уже когда-то происходило…

Колька уже успел перескочить две ступени, но вновь возвращается к Анне-Марии:

– Послушай… Я, конечно, не совсем тебе верю… Но… может… поцелуемся?

– Почему бы и нет?..

И Колька целует ее. И вместо забвения, головокружения или же других ощущений, о которых так часто и много говорили одноклассницы, Анну-Марию одолевает немыслимое любопытство. Оно огромное, оно распирает ее изнутри и, возможно, отныне становится для нее движущей силой, которая и определит дальнейшую жизнь. Но пока она не знает об этом…

– Все! Помчался! Я достану тебе самое огромное яблоко в мире! – шепотом кричит Колька. – Завтра прогуляем школу. Приходи прямо днем – мои уезжают с утра.

Он прыгает через ступеньки и через секунду внизу хлопает дверь подъезда.

* * *

– …бежал куда-то сломя голову… Ужас какой! Надо же, какая судьба… – доносится до кухни чей-то приглушенный разговор. Анна-Мария смотрит на часы – ровно восемь. Мачеха уже стоит на пороге, готовая идти на работу, и с кем-то разговаривает вполголоса. Сквозь сон Анна-Мария узнает голос соседки тети Вали. – Нужно будет вечером зайти, помочь…

Сегодня Анне-Марии некуда торопиться, и она накрывается одеялом с головой. Пусть сегодня Алекса сам разогревает себе завтрак, если хочет, а она будет спать. А потом помоет голову, оденется и сделает вид, что уходит из дому. И никто не узнает, что идет она не дальше второго этажа, идет на любовное свидание, как самая последняя грешница. «Да, да, – думает Анна-Мария, – все должно быть именно так. Почти случайно, почти между прочим. Чтобы не было потом пошлых ожиданий, фантазий и прочих розовых сиропов. И никаких признаний в любви…» Хотя вряд ли Колька удержится от признания…

Через полчаса Анна-Мария чувствует, как кто-то настойчиво стягивает одеяло с ее головы. На кухне уже светло, она щурится и не сразу соображает, что на краю ее раскладушки сидит Алекса.

– Вставай! – говорит он. – Есть новости: Ник попал под машину. Насмерть. Еще вчера вечером. А нашли только сегодня. В морге!