Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

– До смерти мамы я только и делала, что думала о хорошем. И все действительно складывалось отлично. У меня был муж-оператор, я постоянно снималась в новых фильмах. Но затем все вдруг стало рушиться. Умерла мама, посадили отца, я ушла от мужа. И теперь мне кажется, что в моей жизни наступила какая-то черная полоса, которая никак не закончится.

– Такие полосы могут случится в жизни каждого человека.

– Но у меня уже нет сил противостоять всем этим напастям, – Зоя положила свою руку на ладонь Магде и посмотрела ей в глаза. – Меня домогается один высокий киноначальник – он предлагает мне стать его любовницей в обмен на главные роли в кино. А он мне противен, я смотреть на него спокойно не могу. Когда я вхожу в его кабинет, я буквально сдерживаю себя, чтобы не схватить со стола пепельницу и не заехать ему по его наглой упитанной физиономии. Но я не имею права этого сделать, поскольку я дочь врага народа.

– Бедная девочка! – Магда обняла Зою за плечи и прижалась к ней всем телом. – Но почему вы ничего не расскажете Ивану?

– Я не хочу впутывать его в эти грязные интриги. К тому же он такой вспыльчивый, что может наделать глупостей. Нет, из этой истории мне предстоит выпутываться самой.

– Что же вы предпримете?

– Постараюсь найти поддержку в ЦК партии – у меня есть там знакомые. Но шансов на успех очень мало.

– Почему?

– В нашем ЦК тоже творятся страшные вещи. За последние два года оттуда вычистили всех ленинцев, вроде моего отца. Иногда мне кажется, что это не я дочь врага народа, а люди, которые работают в нашем правительстве, – главные враги нашего народа.

– Зоя, ради бога, замолчите, – Магда с опаской огляделась по сторонам. – Эти речи не доведут вас до добра.

– Я устала бояться, я устала просыпаться по ночам и ждать, что за мной тоже могут придти. За мной – актрисой, которую несколько месяцев назад наградили Сталинской премией. Но эта премия здесь ничего не значит. Меня могут арестовать в любой момент, хотя бы за невинную дружбу с вами – немкой.

– Тогда давайте не будем больше встречаться.

– Нет, нет, Магда, за те месяцы, что мы с вами знакомы, вы стали для меня очень близким человеком, которому я могу доверить многие свои секреты. Я даже сестрам своим не говорю того, что обсуждаю с вами.

– Но нам все равно придется с вами расстаться, Зоя.

– Как расстаться, зачем? – во взгляде актрисы немка прочитала неподдельное отчаяние.

В их разговоре возникла пауза, которая понадобилась Магде, чтобы принять решение – стоит говорить Зое правду или лучше промолчать. Наконец немка решилась:

– Через две недели мы с мужем покидаем Москву и улетаем в Берлин. Нас срочно отзывают из России.

– Почему?

– Всех подробностей я не знаю, но краем уха слышала из разговора мужа по телефону, что наше посольство сокращают на треть. Но вы никому не должны об этом говорить – я рассказала вам это как своей подруге. Вы тоже стали мне очень близки, Зоя. И я буду по вам скучать.

– А нельзя отменить эту поездку или хотя бы перенести на время?

– Это невозможно, поскольку решаем не мы, а в Берлине. А там творится такое…

Магда замолчала, все еще не уверенная в том, что она может говорить всю правду. Но Зое-то нужно было знать как можно больше. И она спросила:

– Что же там творится?

– Мы получили приказ на уничтожение всей посольской секретной документации. И ее по ночам уже начали сжигать в наших подвалах.

– И что это значит?

– Это значит, что между моей страной и вашей может случится война.

Услышав последнее слово, Зоя невольно отшатнулась от своей собеседницы. Но та снова положила свою ладонь ей на колено.

– Чего вы испугались, Зоя? Разве вы не догадывались, что эта война может произойти?

– Догадывалась, но.

– Но не верили в ее скорое наступление? Так вот она, судя по всему, скоро начнется. Но она может избавить лично вас от многих страхов. Например, от страха, что вас может изнасиловать гнусный киноначальник. Или от страха, что вас арестует ЧК, как это было проделано с вашим отцом. Мы освободим вас от всего этого ужаса.

– Мы? О ком вы говорите?

– О нас, о немцах. Такие люди, как вы, Зоя, нам очень импонируют. Вы талантливы, смелы, красивы. И вы достойны лучшей участи, чем та, которая уготована вам при вашей власти. Мы умеем благодарить людей, которые нам симпатичны.

– Вы так говорите, будто уже выиграли эту войну.

– Мы ее обязательно выиграем, в этом нет никаких сомнений. Мы покорили уже половину Европы, и нас никому не удастся остановить. Поэтому я хочу спросить вас прямо, Зоя: если случится эта война, вы станете моим врагом или останетесь другом?

Вопрос был задан в лоб, глядя прямо в глаза. Чтобы немка ей поверила, Зое надо было ответить столь же прямо, не отводя своего взгляда. И она ответила:

– Я останусь вашим другом, Магда.

Вечером того же дня, добравшись до своего дома на улице Горького, Зоя достала из секретера чистый лист бумаги, перьевую ручку и, сев за стол, вывела на листке первые строчки своего донесения:

«Начальнику 2-го Управления НКГБ СССР тов. Федотову П. В. от агента „Зефир“.

Докладываю…»

* * *