Пуля времени

– Вера, пойдемте, я вам недосказала. – Рита посмотрела на попаданца скептически, не хватало еще, чтобы он и здесь свою «мерихлюндию» разводил. – Мы говорили про сочетание розового и желтого…

Дамы удалились, предоставив Георгия самому себе. И он с удовольствием этим воспользовался.

О, нет-нет-нет! Кого он сейчас слышал и вот-вот должен был увидеть. Из-за стенки доносился громоподобный голос Маяковского!

Багровый и белый отброшен и скомкан,В зеленый бросали горстями дукаты,А черным ладоням сбежавшихся оконРаздали горящие желтые карты.Бульварам и площади было не странно

Увидеть на зданиях синие тоги,И раньше бегущим, как желтые раны,Огни обручали браслетами ноги!

Не веря ушам своим, Ратманов прошел по коридору и заглянул в большую залу. Вот те на! А он не такой, как в наших фильмах… Не Дятлов, не Колокольников, а скорее уж Александр Паль из «Горько!».

Подходить и общаться с гением было как-то неловко, даже в прошлом. Поэтому попаданец просто стоял и слушал вместе со всеми. А потом и хлопал, не стесняясь прослыть чересчур впечатлительным.

Правда, под занавес вечера судьба все же свела Георгия с начинающим литературным классиком напрямую. Во время легкого фуршета в специально отведенной для этого комнате, когда Ратманов употреблял вместе со всеми балыки и французские сыры и запивал все это шустовским коньяком и редерером[34].

Маяковский возник неожиданно, из-за спины, положив на плечо бандита свою огромную лапищу. Так, что тот аж вздрогнул.

– Саечку за испуг, – пошутил дореволюционный Владимир Владимирович, украв из-под носа Ратманова небольшое хлебобулочное изделие. – Вы тоже поэт?

– Я? Поэт? Нет!

– Хм… А мне показалось, что вы что-то такое там произносили одними губами.

С этими словами поэт спародировал Георгия. Тот ведь действительно беззвучно повторял за Маяковским его стихи.

Ратманов улыбнулся:

– Просто мне стихи ваши понравились.

– В самом деле? А какое любимое? – То русло, в какое входил разговор, явно понравилось уже Маяковскому.

И тут попаданец возьми да выдай прямо из школьной программы!

Я волком бы выгрыз бюрократизм,

К мандатам почтения нету,К любым чертям с матерями катись,Любая бумажка. Но эту…Я достаю из широких штанинДубликатом бесценного груза,Читайте, завидуйте, я гражданинСоветского Союза!

Гость из будущего явно сказанул лишнего. Потому что на него во все глаза смотрел не только Маяковский, но и остальные гости, зашедшие перекусить из настоящего. Господи, какой паспорт, какой Советский Союз, за десять лет до его появления! А сам стих будет написан лет через двадцать.

Неловкую ситуацию снова сгладила Рита. Спасительница бросила где-то Веру Холодную и быстрым шагом направилась к Ратманову.

– Жора слишком много выпил, он сегодня не в себе! – объявила она окружающим и буквально силой увела за собой в другую комнату.

А Маяковский стоял и смотрел им вслед. После чего нашел на столе первую попавшуюся бумажку, вернее даже салфетку. Поискал по карманам изгрызенный карандаш. И принялся быстро что-то набрасывать.

11

Примерно в это же самое время бандит Лодыга, он же Савватий Семенович Пискунов, уроженец города Москвы 1872 года рождения, быстро спивался в трактире «Золотой якорь» в большом пролетарском селе Зуево, которое позже сольется с Орехово и образует известное сегодня Орехово-Зуево.

Первоначально член банды Хряка внял словам бывшего подельника и действительно попробовал залечь на дно. Так, как он это понимал. Чтобы Хряк, якобы заподозривший его в работе на фараонов, не казнил подчиненного за предательство. Ратман назвал Лодыге даже несколько адресов и дал возможность уехать, куда тот только захочет.

Однако ничего вернее, чем беспробудно пить на одном месте, алкоголик со стажем Лодыга так и не придумал. Да и конспирация у него была так себе. Голова под париком с «чужого плеча» время от времени чесалась. А накладная борода и вовсе мешала открывать зубами бутылку.

Недолго думая, Лодыга сорвал с себя бороду и сбросил парик, даже не удосужившись поднять их с пола. На необычный мусор обратил внимание кто-то из пьяниц. И даже попросил собутыльников замолкнуть. Но так и не решился подойти посмотреть ближе. Вокруг загалдели, захохотали и принялись потреблять, как и прежде.

Правда, Лодыгу приметил другой мужик. Он сначала просто щурился издалека, словно не веря своим глазам. Потом осмелел и начал что-то выкрикивать. Пока наконец и до Лодыги не дошло: