Пуля времени

И наконец, Рита, или Маргарита Евсеевна Коржавина. 1887 года рождения. То есть на момент известных событий было ей 25 лет от роду. Дочь известного московского вора Евсея Коржавина, человека буйного нрава, которого боялись даже на преступной Хитровке, где она и выросла. Там же познакомилась с Хряком, введя его в круг более высоких по положению бандитов. Мать – местная проститутка – умерла при родах. В основном воспитанием Риты занимался брат. Петр Евсеевич. Коммерсант. Держал в Москве две лавки скобяных изделий. Дал Рите гимназическое образование и попытался вывести в люди. Однако залез в долги и разорился. Именно тогда еще юная Рита впервые продала себя, стремясь помочь любимому брату. Тем самым ступив на скользкую дорожку, как когда-то ее отец и мать. «Цветок, выросший на помойке» – так можно было бы сказать о Рите, если бы она вовремя остановилась. Но банда Хряка оказалась лишь одним из звеньев в этой цепи. Потом Рита вышла замуж за другого бандита – некоего Ромашкевича А.Д. И скончалась в конце 1922-го в Петрограде. Несчастный случай. Задавило трамваем… Да и брат плохо кончил – застрелили в дни Октябрьского восстания в Москве в 1917-м.

Бурлак мысленно возвращается к последнему разговору с Ритой. Ну я же тебе говорил! Ты больше не вернешься в банду и начнешь новую жизнь. У тебя все есть для этого: деньги, красота, ум… Но нет же! Оставила одного бандита и вскорости вышла за другого…

Настроение капитана заметно ухудшается. Но есть еще один человек, досье на которого он попросил раскопать. Да, это Двуреченский Викентий Саввич, 1873 года рождения. В приснопамятном 1912 году, когда его должны были подстрелить в Сандуновских банях, а опер из будущего в коллаборации с телом бандита из прошлого в буквальном смысле закрыл его грудью, Двуреченский… нет, не исчез. Исчезли страницы из его дела. На месте соответствующего досье зияет пустота. И лишь небольшой кусочек вырванной бумаги, без всякого текста, сигнализирует о том, что здесь когда-то что-то было. Ай да Викентий Саввич… Вернее, ай да Игорь Иваныч Корнилов…

За окнами уже почти стемнело. Бурлак хочет уже уходить из пустого читального зала. Но слышит из коридора чьи-то шаркающие шаги.

В дверях сначала показывается знакомая седая борода. И только потом появляется весь Ильич, целиком. Тот, что древний охранник архива.

– Простите меня, ваше высокоблагородие, – говорит старик, чуть не плача.

– Да за что же, Ильич, мне тебя прощать?

– Простите, уж простите меня, но… Вас тут ищут, и не очень хорошие люди, надо полагать…

– Кто же это?

– А вот мне сие неведомо.

– Как же ты решил?..

– Ну, глаз-то наметанный, – уклончиво объясняет старик. – Зато могу вас вывести отсюда по служебному коридору, который им недоступен. Только дела сдайте.

Быстро оценив ситуацию, Бурлак командует:

– Веди!

Коридор оказывается не просто служебным, секретным и мало кому известным, но еще и разветвляющимся – целый подземный лабиринт.

Наконец, Бурлак и его провожатый выходят из здания архива во двор.

– Вам туда, к Нахимовскому проспекту, – показал старик. – Авось не заметят…

– Спасибо, Ильич! Но ты мне все-таки шепни, кто это был, да?

Помявшись, Ильич прислоняет тонкие губы к уху оперативника и по слогам произносит:

– Кэ-Гэ-Бэ.

Бурлак оборачивается на сторожа. Они многозначительно смотрят друг на друга.

7

Уйти от КГБ было весьма проблематично и до официального расформирования этой структуры в 1991-м. Но, как выяснилось, не сделать этого и в 2023-м.

Капитан Юрий Бурлак обнаруживает себя сидящим в кабинете необычной формы на Лубянке. Узкий, но порядка тридцати метров в длину и вдобавок с четырехметровыми потолками – все вместе производит впечатление огромной залы, снятой камерой типа «рыбий глаз».

А во главе уходящего вдаль стола восседает человек с погонами подполковника ФСБ.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович! Давайте сразу представлюсь – Геращенков Дмитрий Никитич, руководитель подотдела «Б» отдела сто четырнадцать Первого Главного управления Федеральной службы безопасности. А также один из основных кураторов операции по вашему возвращению домой.

Спецслужбист не по-военному протягивает экс-попаданцу руку, тот делает пару десятков шагов навстречу и пожимает ее.

Так… Геращенков Дмитрий Никитич. Сын полковника Никиты Юрьевича Геращенкова, который в ранге и.о. возглавлял весь 114-й отдел КГБ, самый секретный во всей службе. Если верить Двуреченскому, то есть Корнилову.

– Вы все верно поняли. – Геращенков-младший смотрит Бурлаку прямо в глаза и как будто читает его мысли. – Отец скончался в 1996-м. От старости. Теперь часть его функций доверены мне.

– А как же… – хочет что-то добавить Бурлак.

– Ничего подобного. – Геращенков-младший умеет снимать даже не заданные вслух вопросы. – Садитесь, пожалуйста.

Бурлак садится. Но невольно продолжает рассматривать необычный кабинет. Хотя и не столь явно, как это сделал бы иной обыватель. У оперативника в гораздо большей степени, чем у последнего, развито, к примеру, периферическое зрение.

– Хорошо добрались?