Пуля времени

– Сюда или… – переспрашивает Юрий. И сам же осознает, насколько глупо, наверное, он сейчас выглядит.

– Или, – уточняет офицер ФСБ.

– Ну, более-менее.

– Хорошо. Что-то смущает?

– Эээ… Вообще или…

– Вообще.

Юра вздыхает. Попробовали бы сами такое сформулировать.

– Ну же, не стесняйтесь. У вас есть два вопроса. Задавайте. – Бесстрастный чекист впервые демонстрирует легкую степень нетерпения.

– Хорошо. Скажите, что случилось с Двуреченским?

– Это вы нам скажите!

– Я не знаю.

– Эх! – Подполковник дергает плечом. – Все банально, вполне банально. Знаю я, куда он убежал! Все они бегут в Америку! Как будто там медом намазано… Мы сообщим нашим коллегам из аналогичной службы при ФБР, и они отыщут дезертира.

– И вернут вам? – предполагает Бурлак, испугавшись как за товарища, так и за свои деньги.

– Если бы… Возьмут его за горло и заставят стать донатором. Помогать своим американским гениям, как мы в России помогаем своим. А нам – шиш!

На какое-то время оба замолкают. После чего собеседник продолжает:

– Следующий вопрос.

– Викентий Саввич хотя бы жив?

– А как вы себе это представляете для человека тысяча восемьсот семьдесят третьего года рождения? – столь же буднично интересуется визави.

– Ну да, ну да…

– А здесь вас все устраивает? – в свою очередь спрашивает спецслужбист.

А вот это интересный вопрос.

– Некоторые вещи как будто поменялись после моего возвращения, – признается Бурлак.

– Возможно.

– Возможно, своими действиями в прошлом я поменял будущее?

– Я этого не говорил. – Офицер ФСБ дает обратную. – Я сказал, что, возможно, какие-то вещи, уточню также, что довольно незначительные, которые не носят характера жизни и смерти, могли поменяться. Но я не говорил, что из-за ваших действий там.

– Ну, хоть так…

– Поспешу вас успокоить: мы со своей стороны сделали все, чтобы ваша жизнь или жизнь ваших близких не претерпела сколько-нибудь заметных изменений.

– Спасибо.

– Пожалуйста… Ну, задавайте последний вопрос. Последний по времени, но не по значимости для вас.

Бурлак задумывается. Мяч как будто на его стороне. Но он опытный переговорщик. И умеет считывать подтексты.

– Я вижу, что и вы хотите задать мне один вопрос. Давайте по очереди.

– Принято. – Геращенков впервые улыбается, встретив достойного оппонента. – Вы хотите работать на нас? Путешествовать во времени? Встречаться в прошлом с великими людьми? Вмешиваться в исторические процессы или, наоборот, не позволять другим в них вмешиваться?

– Я не думал об этом.

– Вы лукавите.

– А вы знаете, о чем я сейчас думаю?

– Ну, догадываюсь.

– Тогда мой последний вопрос. И он касается Риты.

– Вы же прочитали о ее печальной судьбе в личном деле?

– Прочитал.

– И?..

– Можно ли что-то изменить? Ну, чтобы она прожила дольше? Или, по крайней мере, не умирала столь страшной смертью под колесами трамвая? Вряд ли изменение судьбы рядовой гражданки способно привести к сколько-нибудь серьезным последствиям на уровне страны или мира.

Геращенков встает из-за стола и решает пройтись вдоль окна.

– То есть Оксаны Александровны вам мало?

– Я этого не говорил.

– Но подумали… И что же такого вы нашли в этой Рите? Вы же понимаете, что она вам не пара. Сирота, выросшая на Хитровской площади. С юности продавала свою красоту за деньги. Была женщиной Хряка. Даже Казак такой побрезговал. А потом вышла замуж за другого бандита…

– Вы не видели ее лично, а я говорил с ней, был с ней…

– Хм… Принимается. Ну, допустим.

– Допустим что?

– Допустим, мы придумаем, как уберечь ее от гибели под колесами трамвая. Взамен вы готовы поработать на нас?

– Да хоть завтра!

Возможно, в моменте реплика экс-попаданца и выглядит несколько странной, преждевременной и даже самонадеянной. Но, конечно же, Бурлак уже рассматривал возможность новых путешествий во времени, начав задумываться об этом задолго до возвращения «оттуда».

– Вам можно верить? – на всякий пожарный переспрашивает Юра, хотя и понимает, что ответ спецслужбиста, даже положительный, абсолютно ничего ему не гарантирует.

– А что вам остается?

– А если я побегу сейчас на центральные каналы и раструблю всем секреты, которыми меня снабдил сначала Двуреченский, пардон, Корнилов, а теперь и вы?

– Вы этого не сделаете. Потому что хотите работать у нас, только почему-то стесняетесь своего, вполне понятного, желания. Поверьте, вам будут завидовать обычные люди. Вы станете избранным! И я уже вижу, что вы согласны войти в наш узкий, элитный круг…

– Тогда по рукам?

– По рукам.

Два офицера вторично обмениваются рукопожатиями. И даже демонстрируют друг другу широкие улыбки, так похожие на искренние. Но очень быстро взгляд подполковника меняется, сделавшись более резким:

– А сначала… Как вы понимаете, мы должны как следует расспросить вас насчет Двуреченского.

– Да, я готов.

– Придется пройти через детектор лжи!

– Конечно.